Александр сказал по-русски:
– Сертип, против вас так много улик, что, может быть, их даже слишком много: ваше внезапное появление в Тегеране, берданка, спор по-русски, газырь, ваше отсутствие в казармах во время убийства. Если у вас есть алиби, самое время сообщить его полиции. – Реза-хан не стал ничего объяснять, только его левый ус дернулся. Александр продолжил по-английски: – Но есть по меньшей мере один факт, который свидетельствует, что это не вы. В руке Туров держал окровавленную шашку. Похоже, перед смертью он успел ранить своего убийцу, а вы, насколько я могу судить, невредимы.
Денстервиль невозмутимо развеял ладонью не то дым, не то сомнения:
– Вот видите. Ищите убийцу среди коммунистов. Это наверняка Рихтер! Карл Рихтер – отвратительный тип. Он как-то пытался заложить мне своего начальника Коломийцева. К сожалению, в обмен он потребовал убежища в Британии. Я был вынужден отказать – не мог сделать такую скотину подданным Его Величества.
Зия задумчиво пропустил угольную бороду сквозь кулак:
– Похоже, Карл нашел другого покупателя на жизнь советского посланника. Год назад Коломийцев был захвачен белогвардейцами по дороге из Москвы и расстрелян. С тех пор Рихтер негласно исполняет обязанности представителя Москвы. Следуя воле Аллаха, я бы немедленно выслал этого советского шпиона. У него даже дипломатического статуса нет.
Реза-хан почесал висок:
– Искандер-джан, если вы правы и убийца ранен, тогда это не Рихтер. Я повидал много ударов шашкой, но ни разу не видел, чтобы на следующее утро после такого ранения человек мог бегать вприпрыжку.
Александр уточнил:
– А вы видели Карла? Сегодня? И он бегал?
– Как ни в чем не бывало. Я случайно наткнулся на него неподалеку от железнодорожной станции. Вышагивал эдаким аистом по улице Валиаср. – Это Реза-хан подметил метко: длинный и худой Карл всегда выглядел, точно аршин проглотил. – Как раз его окликнули из чьей-то пролетки, и он побежал к ней. Человек, по которому рубанули шашкой, не мог бы даже стоять на ногах. – Реза-хан свел густые брови: – Но из пролетки его окликнули как-то иначе, не Карл. Каким-то русским именем.
Воронин кивнул:
– Еще в начале войны он очень патриотично поменял немецкое имя на русского Николая.
– Проще, чем сражаться в Баку с турками и германцами, – пренебрежительно заметил Денстервиль. Воронин разбавил свой виски содовой.
– Рихтер в любом случае не мог убить Турова. Всю прошлую ночь он маялся приступом горячки, за ним ухаживал доктор Стефанополус.
Лионелю было решительно все равно. Он проводил глазами дым своей сигары: