Обезумевший от очередного поворота судьбы и обнадеженный последним шансом, я рывками и зигзагами бегу к посадкам. Навык рваного движения, эффективно сбивающий прицел, вдалбливался всем «бранденбуржцам» до автоматизма. Сейчас он спасает меня от выстрелов, грохающих сзади. Им уверенно отвечает короткими оставленный в тылу расчет. Но буквально минуту спустя по нему открывают огонь сразу несколько «машингеверов» и мелкокалиберные пушки.
И все-таки я успеваю добежать до леса.
…К «ЗИСу» выходят только пулеметчик, спасший меня, и лейтенант. Остальные красноармейцы погибли.
…Как только я подал сигнал, оба расчета открыли огонь: Женя срезал двумя прицельными очередями зенитчиков, а расчет ПТР удачно влепил пару бронебойных по мотору замыкающего «Хорьха». Обе машины практически сразу потеряли боеспособность.
Но на засаду переключили внимание пехотинцы и экипажи бронетранспортеров. Моим пришлось принять неравный бой вчетвером против сорока.
Пытались отстреляться, лейтенант бил длинными, на износ ствола. Но ответные очереди нескольких «машингеверов» заставили замолчать одинокий советский пулемет. Попал под прицельный огонь Сергей, первый номер ПТРа… Под прикрытием МГ немцы подобрались вплотную и пустили в бой гранаты. Одна закатилась в ячейку лейтенанта, но второй номер успел бросить «колотушку» обратно. Только «гансы» ждали этого, и смелый боец свалился назад с простреленной головой.
Женя с единственным уцелевшим бойцом ответили оставшимися «эфками», попытались оторваться, прикрывая друг друга плотным огнем ППД. Но уже на излете красноармейца достала неприцельная пуля…
Боец из расчета, выручивший меня, погиб от близкого разрыва осколочно-фугасного снаряда.
…Так погиб практически весь мой отряд. Но за каждого убитого мы щедро заплатили немецкими жизнями и сожженной бронетехникой, меняя одного своего погибшего на десятерых «гансов».
Не будет вам легкой войны на русской земле, твари!
Глава одиннадцатая. Искупление
Из бесполезного теперь «ЗИСа» мы забрали практически все, что смогли унести. Немецкую рацию, неспособную настроиться на советские радиоволны, мы разбили, лишний боеприпас закопали. Каждый взвалил на себя мешок с консервами, сухарями и патронами.
Запасливые немцы уложили в кузов машины носилки, так что раненого мы транспортируем с «комфортом», которого последний, к сожалению, оценить не может – боец не приходит в сознание. Зато бессменные носильщики, лейтенант и авиатехник Гриша, несут раненого, обливаясь потом и ругаясь сквозь зубы. Привал приходится делать каждые 700 метров. О том, что ждет нас впереди, стараемся не думать. Пока просто идем вперед.