Когда я начал вставать, у нас появилась традиция совместного чаепития.
Вначале встаем на молитву. В горнице перед столом висят на стене обязательные лики Спасителя и Богоматери, а также некоторых святых. Торжественно пропев «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся», псалом Пресвятой Троице и еще некоторые другие молитвы, которые я пока не запомнил, мы садимся за стол. Ничего лишнего: миска меда, нарезанный крупными ломтями серый хлеб и чайник с заваркой – но как же все вкусно! Чай пьем без сахара, да и заварка представлена смесью липы, чабреца, душицы и засушенных ягод лесной земляники, однако вкуснее чая я в жизни не пил. Мед с хлебом под такой чай идут лучше всяких шоколадов и мармеладов; от печки, на которой греется кипяток, исходит приятное тепло. Хорошо!
И чем еще мне приятны такие чаепития, так это разговорами. Виктор – удивительный собеседник. Где-то строгий, простой в общении, любитель доброй шутки, он очень мудрый и понимающий мужик, несмотря на то, что за спиной его нет ни университетов, ни академий, ни даже гимназий. Он оперирует богатым жизненным опытом и природным умом; мне очень импонируют его тактичность и умение слушать собеседника. А еще что очень важно для меня – Виктор не спешит судить и осуждать, не торопится делать поспешных выводов.
Впрочем, такая размеренная жизнь у нас началась не сразу…
– Стой, куда ты?!
– Мне нужно… Предупредить, я должен… Хах… Я должен помочь им, спасти…
– Кого спасать собрался, воин? Ты полкилометра пройдешь и замертво свалишься, только-только чуть ли не за чертой побывал!
– Я должен!
– Ты выжить должен, если кому-то хочешь помочь. А с твоей смерти тем, кого ты хочешь спасти, легче не станет. Ты суть дела поясни, может, чем я помогу.
На секунду остановившись и стерев со лба обильно выступивший пот, я впервые внимательно посмотрел на человека, которому, по-видимому, отныне обязан жизнью. Его лицо и некоторая схожесть со сказочным персонажем не были плодом моего воображения, объятого горячкой. Еще он сухощав, высок и широкоплеч, а в целом производит впечатление человека надежного и сильного духом.
– Вы, очевидно, спасли меня. Такие вещи не забывают. Но сейчас в опасности еще несколько людей, которых я должен хотя бы попробовать выручить. Но вы правы, сам я до них не доберусь. Деревня, название которой я не знаю, расположена на грунтовой дороге, идущей параллельно шоссе, километрах в сорока отсюда. Нужно предупредить председателя колхоза, фельдшера и его дочерей.
– Фельдшера Иваном Степановичем кличут?
– Знаете его?
– А отчего же не знать? Тут в деревнях грамотные медики – большая редкость. Ивана знает вся округа. Предупредить, говоришь?