И не верьте тем, кто говорит, что мы сейчас воюем неправедно! Как и при генерале Скобелеве, мы помогаем нашим балканским братьям сербам защитить родину, и только нашей помощью они еще держатся. Мы сами защищаем свою землю от немцев, потому что они – враг, который жаждет захватить Россию!
И я буду благословлять вас на ратное дело, потому что это правое дело! И помните, православные воины: смерть солдату на поле брани не должна быть страшна! Потому что, погибая за Отечество, воин принимает смерть за други своя. А это одна из высших доблестей Православного Христианина!»
Под конец речи Виктора меня трясло от еле сдерживаемых рыданий. Как же точно и глубоко сказано! Как же искренна эта Правда Веры, открытая когда-то войсковым капелланом своим солдатам!
– Ну что ты, парень, хватит… Сильно зацепило?
– Хех… хм… Еще как. Тронуло до самой глубины… Вот что. Когда сможем встретиться с отцом Николаем?
– Завтра, думаю, сможем. Но я ему про тебя ничего не рассказывал. Будешь освящать свой послужной список?
– Придется. Хочу исповедаться.
– Правильно. Исповедь – это правильно. Ну, тогда на том и порешим.
……………………………………………………………………………………….
К восстановленной церкви мы подбираемся уже глубокой ночью. В окнах бывшего клуба еле тлеет одинокая свеча, однако Виктор убежден, что батюшка нас дожидается.
Так и оказалось.
Отец Николай – мужчина чуть старше средних лет, невысокий, худощавый. Взгляд васильковых глаз строгий, лицо украшает недлинная, но широкая русая борода. В целом по его виду не очень-то скажешь, что стоящий передо мной мужчина ветеран двух войн. Но такое впечатление обманчиво.
– Виктор сказал, что вы хотели исповедаться, но не желаете, чтобы посторонние вас видели?
– Так точно.
– Ну, хорошо. Проходите.
…То, что я рассказывал на прошлой исповеди, еще тогда, в Париже, сегодня не упоминалось. Но грехов и так хватало, причем самых тяжких.
После исповеди я уже в полной мере поведал батюшке свою историю.
– Да, у вас захватывающая биография. Похвально, что вы в конечном итоге сделали правильный выбор, сделали его сердцем. Но сюда вы пришли только ради исповеди?
– Нет, батюшка. Сюда я пришел за помощью.
– Помощью в чем? Я пастырь, мое дело – спасение людских душ, борьба с грехом. Жители этой деревни – моя паства, а ваши действия, вполне возможно, поставят их жизни под угрозу.
– Виктор говорил…
– Виктор разговаривал со мной о войне, о моем отношении к немцам. От своих слов я не отказываюсь, но я никому не говорил, что приму участие в вашей борьбе.
Тут подал голос мой спаситель:
– Батюшка, но ведь вы можете помочь.