За каждого нашего враг нес четырехкратные потери. Однако кто-то из уцелевших командиров, осознав бесперспективность перестрелки, решил использовать последний шанс.
– В АТАКУ!!!
Если бы они бросились на нас сразу, то могли бы победить. Но их число сократилось уже больше чем наполовину, а поднявшихся было пехотинцев вновь положили Херман и Шульц.
Мы перебили их в упор из автоматов и самозарядок. Правда, один артиллерист сумел добежать до меня. Но, уклонившись от удара прикладом, я молниеносно выхватил финку из голенища и всадил ее в бок красноармейцу.
Не повезло Хартманну и Краузе. Ядро группы артиллеристов бросилось на них, как самых ближних. Погибли все красноармейцы, но Краузе получил выстрел в упор, а Хартманну разбили голову прикладом.
Еще пара минут потребовалась нам на то, чтобы добить залегших пехотинцев. Они, понимая бессмысленность сопротивления, подняли руки. Но это не остановило нас, хотя даже сквозь горячку боя я почувствовал себя палачом. Очень неприятное чувство… Будто извалялся в дерьме.
Однако на этом наши потери не закончились. Когда Херман и Шульц отправились делать «контроль» артиллеристам, тяжелораненый лейтенант сумел все же вскинуть наган и дважды нажать на спуск. И прежде чем его тело изрешетила пулеметная очередь, вторая пуля нашла голову Шульца…
Отделение практически перестало существовать. Вернер, Краузе, Шульц убиты. Леманн, Келер, Хартманн тяжело ранены, Келер доходит. Ланге ранен в правое плечо, и ценность его как бойца стремится к нулю. В строю остаемся только мы с капитаном, Херман и раненный в левую руку Вольф.
…И все это из-за одного молодого мудака, решившего, что раз мы элитные диверсанты, то сможем силами одного отделения справиться практически с целой ротой. Ну нельзя на войне недооценивать противника!
Остается только отдать последние почести павшему капитану, воспитавшему из своих артиллеристов истинных воинов, сражавшихся до конца…
Глава девятая. Выбор чести
За руль пришлось сесть Херману. Обер-лейтенант просто физически не мог вынести присутствие капитана, который казался ему живым укором своей глупости.
К слову говоря, в вермахте нередко молодые и грамотные офицеры командуют старшими по званию в силу своих выдающихся способностей.
Но никто в группе не считает гауптмана хоть в чем-то уступающим Вольфу, вот он и бесится. Ну еще бы! Отделение элитных диверсантов погибло в бою за какую-то сраную батарею, которую легко бы помножило на ноль звено «юнкерсов». А вот Илья Михайлович наверняка бы не стал принимать столь безрассудное решение.