- Точно, - кивнула я. Еще не забыть бы, что растет она, может, и не быстро, но постоянно, а в пути не до бритья. - Похоже?
- Ага, ага... так лучше и оставить, поди разбери, два дня путник в дороге или больше, - поняла она мою мысль. - У юнцов все ж не так борода кустится, как у мужиков постарше, а у светловолосых она еще и пореже будет.
Я вспомнила одного из отцовских друзей, Расти - это был могучий солнечно-рыжий здоровяк с такой бородой, под которой я, когда мне было лет пять, могла спрятаться целиком! По обычаю своего народа он замысловато заплетал и ее, и буйную гриву по пояс тоже, и, право, таким косам позавидовала бы любая девица...
- Мадита, - спохватилась я, - а голос-то?
- Голос девчачий, - удрученно ответила она. - Но, может, вам прикинуться простуженной, сипеть да кашлять?
Как же я об этом не подумала? Лицо лицом, фигура моя сойдет за мальчишескую, но голос у меня все равно девичий! Вряд ли маска умеет и его менять... Хоть немного бы пониже и погрубее, чтобы сойти за юношу, у которого голос недавно переломался!
- Если только так, но долго ли я смогу притворяться? - вздохнула я, и Мадита опять ойкнула. Да я и сама услышала: сперва я заговорила ломким баском, а в конце дала петуха.
- Выходит, долго, - засмеялась она. - Вы сейчас в точности, как князь говорили, когда у него голос менялся. Сурово так отчитывает кого-нибудь, а потом на комариный писк срывается!
«Хорошо, - решила я, снова взглянув в зеркало, - нужно запомнить этот облик. Конечно, не Райгор один в один, он пошире в плечах и массивнее, но если особенно не приглядываться... И та же Мадита говорила: мало ли таких княжат кругом живет-поживает?»
Мне показалось, на маске вспыхнули искры в тех местах, к которым я прикоснулась, чтобы снять ее, но, должно быть, это был отблеск свечей.
- А знаете, госпожа, - сказала Мадита, опасливо разглядывая серебряную личину, - сдается мне, я такие уже видела.
- Конечно, видела. Их в зале трофеев полным-полно.
- Нет, я туда и носа не кажу, разок на пороге постояла, да и пошла восвояси, больно уж жутко, - покачала она головой. - И я неправильно сказала. Не такие. Не серебряные, уж во всяком случае, те не блестели. Да, верно... из коры они были, вместо волос - ветки, вместо бород - мох да трава...
- Ты о чем, Мадита? - встряхнула я ее за плечо.
- Сама не знаю, госпожа, - обескураженно ответила она, помотав головой, словно только что проснулась и пыталась избавиться от сонной одури. - Как будто картинки в голове появились: дремучий лес, деревья в три обхвата, на поляне костер большой-пребольшой, а вокруг него пляшут так, что земля гудит, палая листва вихрем завивается и шишки с веток валятся. И все в личинах из коры и лыка, и мужики с парнями, и девки с бабами - тех по венкам отличить можно, а одежда одинаковая. Рядом дичь жарят, пекут что-то, а ещё ягодное вино льется, духовитое - малина, ежевика, брусника, черника с земляникой... На весь лес запах стоит! И я тоже пляшу со всеми вместе, и до того мне весело!..