Возвращаясь в отель, я подумал, что с большим удовольствием повидался бы с четой стариков Роджерсов. Теперь, когда после нескольких минувших недель они наверняка уже преодолели первый и самый глубокий стресс, не должно было возникнуть чувство неловкости, испытанное мной поначалу. И они мне искренне нравились. Любому показалось бы невероятно трогательным их нежное отношение к молодому негодяю, который лежал теперь под надгробным камнем.
Старый Роджерс вышел мне навстречу из своей мастерской.
— Доброе утро, — сказал я. — Вот, решил зайти попрощаться.
— Значит, возвращаетесь в Лондон? Пойду позову жену.
Он ненадолго скрылся внутри жилых помещений и вернулся вместе с миссис Роджерс.
— Вы нас покидаете? — спросила та с улыбкой, почти столь же открытой и светлой, какой просияла когда-то в день нашего знакомства из окна пассажирского поезда.
— Да, — сказал я. — Детектив-инспектор Стьют уехал в Лондон еще вчера. Он выглядел предельно обескураженным.
Лицо миссис Роджерс приняло серьезное выражение.
— Выходит, мы так никогда и не узнаем, что натворил наш Алан? И его будут по-прежнему считать убийцей, не выяснив даже, ударил он кого-то ножом, защищая свою жизнь, и как вообще все произошло. Вот что мне кажется самым ужасным.
— О, я не думаю, что Стьют окончательно решил забросить расследование, — сказал я. — Не такой он человек. Сержант Биф тоже еще не сдался и продолжает работать над делом.
— Да… Но… Конечно, он очень хороший полицейский. Но как-то не верится, что сержант докопается до правды, если даже у инспектора из Лондона ничего не выходит.
Я улыбнулся, и немного запоздалое проявление верности старому другу заставило меня возразить:
— Даже не знаю. Он ведь отнюдь не глуп. У него есть свой способ мыслить, раздумывать над фактами, а потом приходить к совершенно неожиданным выводам. Кстати, он считает, что уже разобрался в сути этого дела. Как раз только что уехал в Клэйдаун, чтобы, по его словам, проверить свою версию.
— Что ж, и то ладно. Нам остается только надеяться. Мне бы очень хотелось, чтобы имя нашего мальчика кто-то очистил от налипшей на него скверны. Насколько возможно, конечно.
— Не думаю, что вам стоит связывать с его теорией большие надежды в этом смысле, миссис Роджерс. Сам сержант говорит, что по части убийства сомнений нет. А теперь давайте попрощаемся. Завтра я уеду.
Мы пожали друг другу руки, и я, все еще проникнутый теплом от этой встречи, вернулся в «Митру», чтобы перекусить.
Откровенно говоря, я не слишком многого ожидал от звонка Бифа. Он ведь мог и не позвонить вообще. Я утешал себя мыслью, что при любом исходе буду действовать наилучшим образом в сложившихся обстоятельствах. Даже если сержант позвонит и сообщит, что откопал многонедельной давности труп жертвы молодого Роджерса, я лишь порадуюсь за него, поскольку давно перестал надеяться на успешное раскрытие им преступления.