задержаться в Лондоне, если ей захотелось…
— Но у нее никогда прежде не возникало такого желания!
— Нет? Что ж. Но не надо ничего надумывать раньше времени. Не стоит делать поспешных выводов. При нынешней ситуации до добра такое не доведет и никакой пользы не выйдет. Мне и так придется прийти к вам с утра и задать кучу вопросов. О племяннике и прочем. А к тому моменту ваша жена будет дома, целая и невредимая. Уж будьте спокойны. Сейчас вам самое верное дело — отправиться к себе и немного поспать…
— Поспать? — прорычал мистер Роджерс. — После всего этого?
— Понимаю, вы испытали шок. Племянник, а потом еще и другая проблема. — Сержант пытался утешить его, как умел. — Но ведь такова ситуация. И постоянно думать об этом совершенно бессмысленно.
Но маленького человека внезапно осенила другая идея.
— А разве вы пока ничего не узнали? Никто не пропал из города? Не сумели выяснить, кого Алан мог…
Биф покачал головой.
— Еще ничего не вышло на свет божий, — ответил он. — Но все станет на свои места, когда придет время.
— Для меня это совершенно невыносимо, — простонал мистер Роджерс.
— Вот и пойдемте, — сказал сержант, неуклюже взяв его под руку. — Вам необходим отдых.
Послушно, но всем своим видом показывая, что у него просто нет сил сопротивляться, мистер Роджерс позволил проводить себя до дверей.
— Спокойной ночи, мистер Роджерс, — окликнул его кто-то, но тот вышел, больше не оглянувшись.
Мистер Симмонс зевал во весь рот. Зато новый поворот событий пробудил во мне любопытство.
— Неужели вы в самом деле верите, что жертвой могла стать старая леди? — спросил я у Бифа.
— Никогда не нужно спешить с выводами, — отрезал сержант. — И придумывать версии, если на то нет улик. Так что, джентльмены, теперь я с вами…
Но прежде чем сержант нас покинул, к нему обратился мистер Симмонс.
— Вы что, собираетесь оставить его в пабе на всю ночь? — громогласно поинтересовался он.
Симмонсу не было нужды объяснять, кого он имел в виду, употребляя местоимение «его».
— Не вижу причины, почему нет?
— Ах, вы не видите причины? Зато ее вижу я, — язвительно заявил Симмонс. — Плохо само по себе то, что целую ночь в доме пролежит тело, о чем потом узнает каждый наш завсегдатай. Кроме того, пусть этот тип убийца и вдобавок самоубийца, но он прежде всего покойник. И это неуважение к усопшему — оставлять его в баре. И как сможет Гарольд провести обычную утреннюю уборку?
Казалось, на Бифа эти аргументы произвели впечатление. По крайней мере, сержант прореагировал:
— Что же, по-вашему, с ним сделать?
— Убрать отсюда, чтобы и следа не осталось.