Но тот издал лишь некий неопределенный хрюкающий звук.
— Мне необходимо задать вам несколько вопросов относительно убийства в Сайденхэме. — Биф произносил слова тоном прокурора, выносившего смертный приговор, но они не оказали на того, кому были адресованы, никакого или почти никакого воздействия. Старик продолжал смотреть на Бифа ничего не выражавшим взглядом.
— Утром после убийства вас видели выходившим из сада усадьбы «Кипарисы» с прогулочной тростью в руке. Позже вы продали эту трость местному старьевщику за семь шиллингов и семь пенсов. Вот этот предмет. — Биф достал из-за спины дорогое оружие и продемонстрировал его старику, по-прежнему слепо смотревшему перед собой.
Молчание затянулось. Биф быстро начал терять терпение и с заметным раздражением продолжил:
— Что вы можете сказать по этому поводу?
Но когда старый бродяга заговорил, нас всех ждало только разочарование.
— За сколько вы хотите мне продать его? — неожиданно спросил он.
Голос Бифа приобрел гневные интонации.
— Я вовсе не собираюсь продавать его вам, — сказал сержант.
— Да? А я подумал, что вы чем-то торгуете, — пробормотал старикан.
Биф посмотрел на жену хозяина лавки:
— Он сумасшедший?
Она ответила таким же хриплым шепотом, каким прежде говорил сам Биф:
— Я не знаю. Не уверена. Если он и свихнулся, то что-то в его мозгах все еще вполне нормально работает. Мне он показался еще тем хитрецом.
Был ли старик хитрецом или нет, но мне со стороны бросалось в глаза, что все его хитрости сводились к попыткам приобрести или продать никому не нужное старье. И его интерес к трости-мечу явно сводился к чистой коммерции. Биф вытащил и показал ему лезвие.
— Вы видели это раньше?
— Когда был с лордом Робертсом. — Старик начал говорить громко, но снова сбился на неясное бормотание, среди которого разобрать оказалось возможным лишь «Блумфонтейн» и «Де Вет».
— Говорят, что на самом деле он никогда не уезжал из Лондона, — сообщила лавочница, — но все время талдычит об иностранных городах. Наслушался названий по радио.
Биф все же решил, что лучшим методом общения с этой личностью будет грубый напор.
— Все! Довольно пороть всякий вздор! Вы расскажете нам правду. Что вы делали в саду «Кипарисов» в то утро?
— Я был тогда в Клондайке, — бесстрастно отозвался мистер Фрайер.
Биф в отчаянии помотал головой, а затем применил иной подход.
— Послушайте, — сказал он. — Мы охотно купим для вас пинту или две пива, если вы нам все расскажете. Где вы взяли эту трость?
Но требовался невероятный оптимизм, чтобы ожидать какого-либо оживления в чертах лица старика после столь соблазнительного для него, казалось бы, предложения.