— Разумеется, они имеют огромную ценность. Разве мне не известны все обстоятельства еще с того времени, когда он впервые привез ее сюда и заявил, что они якобы женаты? Я моментально поняла, каков этот тип. Отпетый мерзавец. А бедная девушка…
— Как давно они приезжали к вам в первый раз? — вставил Стьют.
Казалось, что и он, и сержант Биф сразу оставили всякую надежду провести упорядоченный формальный допрос и покорно отдались на волю извергавшемуся из дамы словесному потоку, рассчитывая хотя бы иногда направлять его в нужное им русло.
— Как давно? Не уверена, что смогу припомнить точно. Хотя погодите минуточку! Это случилось как раз после Рождества. Пожалуй, два года назад. Тогда еще прошел очень густой снегопад, если вы не забыли, и они забавлялись игрой в снежки прямо вот тут, перед моим домом. Это выдало их с головой, как ничто другое. Ну кто, скажите, видел, чтобы супружеская пара беззаботно кидалась снежками? Невозможно представить. Так что я тут же сообразила, что к чему, и поняла, что он за птица, этот молодой аферист. Однако же я придержала язык и выжидала, хотя много слышала о его проделках от своей подруги в Брэксэме. Она порой приезжала ко мне и, конечно, рассказала, как пару месяцев назад сержант посадил его за пьянство…
— Но…
— Подождите минуточку, сделайте милость. Мне требуется время, чтобы сообщить вам все, что я знаю. Вы же смогли ждать целую вечность, прежде чем добраться до меня и выслушать, так что ничего вам не сделается, если потерпите еще несколько секунд, чтобы я перевела дух. Да. А теперь представьте мое удивление, когда месяц назад я получила письмо от той несчастной девочки, чье мертвое тело лежит в эту самую минуту на пустоши и леденеет, пока вы тут сидите. Она спрашивала, могу ли я что-нибудь рассказать ей об этом типе — Роджерсе. Вы должны помнить меня, писала она, потому что я та самая, с кем он раньше приезжал к вам. Разумеется, я ее помнила. Как сами понимаете, письмо порядком огорчило меня, поскольку дурное дело произошло у меня дома. Я написала ей все, что мне было о нем известно, упомянув о словах моей подруги из Брэксэма: парня скоро снова ожидали в отпуск, а он приходился племянником старикам Роджерсам. Затем она еще раз прислала мне весточку. Ей хотелось самой посмотреть негодяю в глаза, лично с ним разобраться. Не могла бы я сдать ей комнату на те несколько дней, когда он приедет домой, чтобы она тоже оказалась поблизости? Я как последняя дура согласилась. Мне ведь и в страшном сне не виделось, что этим я обрекаю бедняжку на верную гибель.