— Будет ворчать, — огрызнулся милиционер. — Откуда мне было знать, что так выйдет.
— Откуда знать, откуда знать. Тебя-то, небось, не тронут. Оставят при кухне толмачем, с котлетами разговаривать. А может, ты засланный? Вон, и язык их знаешь. Заманил нас…
— Чушь не мели! — рыкнул милиционер.
— А язык откуда знаешь?
— Дело давнее. Колдов… — Миша осекся, таращась на окошко в двери, через которое кавлан просунул очередную порцию еды. Когда чудище ушло, молодой человек вынул из кармана несколько пергаментных листков и ухватил чертопрыщенца за плечо. — Слушай, дед, отстучи своим вот что: спроси, осталась ли у Любы волшебная коробка?
Середкин — плотный коренастый тип тридцати лет — повернулся к Любе.
— Спрашивает, у тебя ли волшебная коробка?
— Скажи, что у меня. Зачем она ему?
Девушка провела языком по шарику-застежке, на котором держался в нижней губе «скорпионий» пирсинг. Прикосновение к полированной поверхности почему-то успокаивало, вселяло уверенность, что все будет хорошо. От путешествия в мир эльфов она ждала чего угодно, только не встречи с этими козлоногими уродами и не плена в подвале с крысами. Еще повезло, что Боекомплект остался при ней. Там, на заколдованной лозе ветер рвал из рук сумочку и девушка спрятала золотую коробочку на груди. А когда появились чудовища, мужчины бросились на них с кулаками. Монстры были рады радешеньки, когда удалось связать буйных пришельцев, и бросили их в подвал, даже толком не обыскав. В итоге у Любы и ее команды оказались в руках два фонарика, перочинный нож и Боекомплект.
Тем временем Середкин обменялся несколькими сообщениями со вздорным Дмитрием Андреичем.
— Говорит, тот ментяра с ним. Миша, который. И этот Миша знает заклинание, чтоб отсюда выбраться.
Люба покачала головой. Надо же, и здесь пролез!
— Передай, что нам не нужна его помощь. Через пару дней сами выберемся, правда, Вася?
Вася, усердно ковырявший перочинным ножом щель между каменными плитами, оглянулся, буркнул что-то невнятное и вернулся к своей работе.
Середкин отстучал послание.
За стеной снова забарабанили.
— Говорит, что двух дней не будет. Завтра день совершеннолетия короля, и всех нас зажарят в честь праздника. Эти зверюги — людоеды. Блин, горазд же заливать!
— Чушь! — фыркнула Люба. — Просто хочет выманить Боекомплект.
— Может и не чушь, — пробормотал Борисыч. — Видали, сколько нам жратвы дают? Неспроста это. Чего бы ради им так щедриться?
— Думаешь, откармливают? — спросил Вася. Он взглянул на сложенную у двери горку опустошенных пакетов из-под еды и поежился.
Люба насупилась.