— Крысы это, — отмахнулся Дмитрий Андреич. — Волокут чего-то и сту… Быть не может! Морзянкой стучат!
— Крысы?
— Сам ты крыса, балбес! За стенкой… Ну точно, Середкин там барабанит! Это я его морзянке учил. Тоже мне, «Молодая гвардия»! — в голосе чертопрыщенца послышался восторг.
— Так вы морзянку знаете?
— Ну да. Еще по юности Катаева прочитал и выучил. А потом еще радиолюбительствовал помаленьку. Эх, молодость!
Милиционер провел ладонью по шее. Вот и остальные злодеи нашлись! За всеми передрягами у него не было возможности подумать об их судьбе, а они вот они. Далеко не ушли. Сидят в соседнем застенке. И с ними можно общаться, причем, совершенно не опасаясь, что кавланы хоть что-то поймут. Вот только что передать конкурентам и друзьям по несчастью?
Чертопрыщенец хрюкнул.
— Сколько живу, а ни разу еще не слышал, чтоб морзянкой матерились. Середкин вечно чего-нибудь отчудит.
Милиционер нащупал в соломе брошенный кувшинчик из-под вина и протянул старику.
— Узнайте, как у них дела.
Дмитрий Андреич дробно застучал в каменную стену. Несколько мгновений не было никакого ответа, но вдруг с той стороны донеслось истошно-восторженное «трататата». Миша вслушивался, пытаясь вспомнить основы телеграфной азбуки, которую и сам когда-то изучал, находясь под влиянием великой книги Катаева. Но все было напрасно. С тем же успехом можно пытаться понять, о чем поет оперная дива, которой неудачно изготовили зубной протез.
— Тошно с Середкиным разговаривать, — проворчал Дмитрий Андреич. — Учил его, учил, а он все равно буквы путает. Как с китайцем говоришь, честное слово. У них все так же, как у нас. Откармливают. Козлы кошкомордые! — последнюю фразу старик проорал, повернувшись к двери.
На крик сейчас же явился все тот же престарелый кавлан.
— Чего горлопаните? — спросил он строго.
— Выйти хотим, — ответил Миша.
— Куда?
— На волю, конечно.
Кавлан издал звук, похожий на блеянье.
— Безмозглые человеки, кто ж вас отпустит. Завтра великий праздник, День Короля, день совершеннолетия его величества. Вы будете главным угощением. Старика замаринуем в вине, а тех, кто помоложе, зажарим на вертелах. Сейчас еще еды принесу. Ешьте побольше, не расстраивайте хозяина.
— Что за тарабарщина! — рассердился Дмитрий Андреич. — Что он лопотал?
— Завтра день рождения короля. Нас зажарят на вертелах.
— Завтра! Ах, суки потусторонние! Чтоб вы подавились! Меня нельзя жарить!
— Вас-то как раз не зажарят. Вас замаринуют в вине, — сказал Миша, желая сделать старику приятное.
— Хоть в чем-то повезло, — прошипел чертопрыщенец. — Пруха, понимаешь, на старости лет. Спасибо, Мишенька, спас меня. Чем с ветки падать, куда благороднее, если тебя с бормотухой сожрут.