— Укачало, наверное, — проговорил орк и, опустив руку под сиденье, погладил пса.
Велосипед затих.
— Ну вот, — начал орк, — немного ласки и…
Пес заскулил сызнова, с отчаяньем дворняги, оставшейся морозной ночью наедине с пустой миской.
Миша ударил по тормозам.
— Господи, что с ним стряслось?
— Откуда я знаю?! — прохрипел орк, пытаясь дотянуться до Велосипеда, забившегося под сиденье.
— Что стряслось-то? — повторил молодой человек.
— Заболел, кажись, — орк все шарил в темноте. — Лихоманка бьет и горячий — что твоя печка. Не сдох бы.
— Вытаскивай его из машины, — распорядился Миша.
Гиллигилл нажал рычаг, дверь распахнулась. Орк выбрался наружу.
— Велосипед! — позвал он. — Что с тобой приключилось? Поди сюда, песик.
— Я щас растаю, — проблеял с заднего сиденья Олло. — Орк и собачка. Геремор, наколдуй для обоих по голубому бантику и…
— Что такое?! — закричал вдруг Гиллигилл. — Вы видели? Что, что это с моей собакой?
Он подхватил Велосипеда на руки и вытащил на свет. Вернее, это уже был не совсем Велосипед. То есть, не совсем тот Велосипед, который присоединился к компании в деревне. Этот новый походил на прежнего всем — цветом, несуразным видом, негнущимися лапами… Хотя, именно в лапах и была загвоздка. Потому что вместо когтистых собачьих ступней — передних и задних — Велосипед мог теперь похвастаться вполне натуральными, хоть и очень маленькими, человеческими руками и ногами. Причем, ногти существа явно водили очень тесное знакомство с маникюрными ножницами и лаком.
— Олло, ущипни меня… Ай! Я сказал — ущипни, а не вырви кусок мяса! — Геремор, морщась, потер запястье, на котором стремительно расцветал синяк. Олло проигнорировал вопль приятеля и продолжал делать в воздухе щипательные движения, таращась на ухоженные розовые ноготки, которыми оканчивались мохнатые лапы Велосипеда.
Сам пес (или псина?) вел себя как столетняя бабка, оставленная один на один с пятилетним хулиганом — тихо скулил, закатив глаза.
— Какая удача, что мы едем в психушку, — придушенно пробормотал Миша. — Зеленый слон. Рукатая собака. А?
— Это вы все виноваты! — Гиллигилл грозно уставился на эльфов.
— Ммы-то причем? — прохрипел Геремор, не отрывая взгляда от мохнатого чуда.
Гиллигилл вплотную придвинул жабью физиономию к лицу белокурого эльфа. Кожаная куртка зловеще заскрипела.
— Вы со своим проклятым колдовством! Изуродовали ни в чем неповинного кобеля!
— Какой же это кобель? Судя по ногтям, это су… сам… ну баба, что ли, — с сомненьем проговорил Олло.
— Сам ты сусамбаба! — рявкнул орк.
— А ты зубы не скаль! — взвился рыжий эльф. — Сам своей скотине лапы отдавил, а на нас орешь!