— Послушайте, инспектор Кариф, вы, никак, решили, что госпожа Теода похитила меня вместе с сыном и держит в качестве заложников на борту спятившего корабля? Экий вы, однако, фантазер! Эй, что это ты задумал... ты, ты, парень, — крикнул он, заметив, чт» пилот потянулся к панели центрального пилона, за которой находилась оболочка Хельвы.
— Я выполняю приказ Ценкома.
— Включи-ка лучше экстренную связь и скажи своему Цепкому, чтобы он не совал свой длинный нос в чужие дела. Если бы не Хельва, не тишина и покой, которые она для нас создала и поддерживала, не знаю, что бы с нами стало.
Он тихонько вошел в каюту, где, распростертый на полу, лежал его сын. Над ним сосредоточенно колдовала Теода, проводя очередной — который уже по счету! — сеанс терапии Домана-Де-лакато.
— Не знаю, сколько несчастных нам удастся спасти таким способом, только я вижу: он помогает. И ты, парень, скажешь своему Ценкому, — после того как передашь ему от меня пожелание катиться к чертовой бабушке, — чтобы они дали Теоде полномочия мобилизовать всех до последнего человека на этой планете... если возникнет такая необходимость... чтобы привлечь их к ее программе реабилитации.
Он опустился на колени рядом с сыном.
— Ползи, малыш, ползи.
— Но ребенок может простудиться на холодном полу, — взвизгнул чиновник.
Какая-то женщина упрашивала Хельву спустить лифт, но та не обращала внимания: она видела, как лицо ребенка покрылось капельками пота. Но никаких движений не последовало... ни малейшего содрогания.
— Ну постарайся, сынок, — молил Онро.
— Твой разум помнит, что твое тело умело делать раньше. Правую руку вперед, левое колено вверх, — произнесла Теода с таким самообладанием, что в ее спокойном, ласковом голосе не отразилось даже намека на то напряжение, которое она должна была испытать.
Хельва увидела, как мышцы на шее мальчика стали судорожно подергиваться, но она знала, что наблюдатели ожидают гораздо более убедительного результата.
— Иди скорей ко мне, золотое мамино солнышко, — протянула она нежно и призывно.
Не успели пораженные наблюдатели пронзить ее укоризненными взглядами, как локоть мальчика скользнул на дюйм вперед, а левое колено, которое Теода сжимала пальцами, дернулось назад; горло его напряглось, и с губ сорвался тоненький всхлип. Онро издал радостный вопль и рывком прижал сына к груди.
— Теперь вы видите? Теода была права!
— Я видел, что ребенок сделал произвольное движение, — неохотно согласился Кариф. — Но это единичный, отдельно взятый пример... — Он красноречиво развел руками, показывая, что остается при своем мнении.