— Пожалуй, — согласилась Хельва, хотя и не была вполне уверена, что тема из Второй космической сюиты Роволодора — именно то, что имеет в виду Кира. И все же она поняла, в чем суть.
— По-настоящему талантливый композитор-диланист, — продолжала Кира, возвращаясь с гитарой, — способен создать мелодию, несущую в себе послание такой силы, что каждый начинает ее напевать или мурлыкать, насвистывать или барабанить — причем совершенно непроизвольно. Бывает даже, проснешься поутру — и в голове у тебя уже звучит песня в стиле Дилана. Можешь себе представить, какой эффект это производит, когда песня используется в целях воздействия на массы!
Хельва громко расхохоталась.
— Стоит ли удивляться, что Центральные Миры опасаются тебя как огня.
Кира проказливо хихикнула.
— На это есть специальный параграф в нашем соглашении, а кроме того, я обладаю способностями и талантами, которые могут найти достойное применение на службе Центральным Мирам.
Она состроила гримаску и ударила по струнам, но аккорд прозвучал фальшиво — видимо, инструмент расстроился от долгого неупотребления. Кира принялась настраивать гитару, начиная с басовой струны, и лицо ее приняло неожиданно мягкое выражение. Вот она взяла пробный аккорд, еще немного подтянула струну «ми» и удовлетворенно кивнула, услышав сочный, чистый звук.
Ее сильные стремительные пальцы плели причудливый узор из нот и аккордов, рождая звуки такой силы, которые трудно было ожидать от столь хрупкого инструмента. Хельва с изумлением узнала старинную фугу Баха, но тут Кира сердито оборвала игру и прижала струны ладонью.
— Бог ты мой! — Она всплеснула руками и вдруг сжала кулачки. — Ведь я не играла с тех самых пор... — Потом взяла мажорный аккорд и перевела его в приглушенный минор. — Помню, как-то мы всю ночь напролет... и половину следующего дня... пытались анализировать одну раннюю песню Дилана. Только вот беда! Дилана невозможно анализировать. Его нужно чувствовать, а если попробовать разложить то, о чем он говорит, по полочкам, используя бейсик или психологические термины... получается сущая бессмыслица. Именно полное образное слияние музыки и слов рождает в душе такой отклик. В этом и состоит цель его творчества. Когда нутро откликается, рассудок получает по мозгам, и из нерушимого на первый взгляд монолита вываливается еще один кирпич.
— Тогда его творчество можно назвать неплохой терапией, — сухо отозвалась Хельва.
Кира пронзила ее сердитым взглядом, который сразу же сменился улыбкой, и гитара рассмеялась вместе с ней.
— Недостаток терапии в том, что ты начинаешь придавать простейшим словам и поступкам слишком много разных противоречивых значений, а потом сам запутываешься и подозреваешь всех и вся. — Кирина гитара откликалась на ее слова насмешливым эхом.