Как ни всматривалась, в газах не появилось искорок влюбленности. Ладно, был бы обычный смерд, тогда понятно. Но ведь он вой, хоть всего лишь десятник и не из гридней, знать не родовит. Присесть не пригласила, пусть стоит. Бесчувственный чур! Услыхала концовку фразы, предназначенную ей.
– …раглядеть стрелявшего?
– Что?
Глухая? А с виду не скажешь. Повторил громче, вдруг опять не услышит:
– Я говорю, мне передали, что ты успела рассмотреть стрелявшего?
В голосе девы проскочили нотки обиды. На кого это сердится?
– Да. Видела его, но издалека.
– Опиши.
– Это как?
Ну, точно дура. Явно не в старшую сестру пошла. А, говорили… Заговорил не выражая эмоций, как с недорослем:
– Во что одет, высок ли, низок, худ, полноват или толст. Еще лучше черты лица: растительность на нем, щеки, разрез глаз, брови. Хотя это я зря! Ведь далеко. Как с луком управлялся?
Вот тебе и вой! Это она сейчас перед ним выглядит простушкой. Пересилила себя, почувствовала, что добилась надменности во взгляде.
– Одет как смерд. В окно глянь, выбери любого из дворни, одежда будет такой же.
– Добро.
Хотел откланяться и уйти. Номер не прошел.
– По росту, вот с боярина будет, – указала на сопровождавшего. – И стать такая.
Боярин скис на глазах, будто его обвинили во всех грехах княжества. Любаве понравилась метаморфоза с ближником. Продолжила:
– Хоть было и далече, но бороду и усы я разглядела, а еще, я таких густых черных бровей за всю жизнь не видала.
– А вот это уже примета. Может еще что?
– Он не охотник и не воин.
– С чего такой вывод?
– Стрела у него всего одна была. Да и после выстрела, какой охотник, а тем более воин, отбросит в траву свой лук?
– А он его бросил?
– А тебе разве не сказали?
– Нет.
– Бросил.
– И лук имеется?
– Конечно. Его Дежень забрал.
– Это кто будет?
– Конюх на конюшне.
– Занятно. Спасибо княжна. Помогла.
Взгляд озабоченный, но совсем не по ней.
– Прости, что время отнял. Желаю здравствовать!
Взыграло ретивое! Вот так, не ожидая, встретить мужчину, у которого ты, такая прекрасная, умная, веселая, добрая и ласковая, совсем не вызываешь восхищения! Как это так? Почему? Она просто спросит. Надо же знать.
– Стой! – остановила торопыгу. Блеснула грозным взглядом, во многом похожим на взгляд брата, приказала. – Пошли все вон! А ты, останься, хочу перемолвиться.
Лиходеев пожал плечами. Девки и мамки ретировались в один миг.
– Я сказала, вон пошли!
Оба боярина бочком-бочком, словно крабы, улизнули в коридор. Последним уходил обиженный молодой вельможа, услышав вдогонку:
– Дверь не забудь прикрыть, Гордята!
Егор хмыкнул.