– На кого?
– На черниговских бояр и князя
– Ну-ну!
Снова Лука указывал дорогу, вел Лиходеева в пересекающихся лабиринтах подземного хода. Ну, а вслед десятнику гуськом, то вышагивая в полный рост, то пригибаясь, а то и ползком, двигались тысячи людей с надеждой на скорое высвобождение из каменных мешков и коридоров. Детский плач сопровождал по всей дистанции. Где-то там, среди людского потока гридь несла своего князя и других раненых и увечных. Время тянется как патока. В однообразии мельтешения стен в призрачном мерцании факельных огней, тяжести потолков, кажется, будто оно вообще замерло. Эту иллюзию разрушали лишь голоса воев распределенных Любодроном по всей колонне. Уже не раз Егор останавливал движение, люди не роботы, им отдых необходим, тем более женщинам и детям. Только русские могут выдерживать такое. Будь то боярыня или смердка, народец привычный к проживанию на этой земле.
Отдохнули? Тогда подъем! Пошли дальше. Лука не подводит, ведет как по навигатору, оно и понятно, дух бестелесный. Ему, что через стену, что через землю, что через иную субстанцию пройти, что два пальца об асфальт! Уже и счет времени нарушился, хотя вот и знакомая дверь с механизмом запора. Пришли. За дверью уже знакомый аркообразный выход, выложенный кирпичом, и битый кирпич под ногами, напополам с мусором. Дальше. Из земляного зева пещеры, выбрался на склон. Вот и Кур внизу, несет прозрачную воду. И лес и небо. Отбросил ненужный теперь факел. Слава богам, вышли! Оповестил бредущих за ним:
– Выходим-выходим! Не разбредаться далеко!
– Мама, я пить хочу! – Заныл малец, щуря глаза, но при этом разглядев реку.
– А я по малой нужде!
О-о! Начинается! Нет, надо как можно быстрей принять всех и направить дальше. Путь им предстоит дальний. Баб да детей по лесным заимкам и сельцам распихают, лошадей добудут и отчалят, а у него своя дорога.
Ведьма, радуйся! Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать! Где ты краса моя ненаглядная? Я скучаю!
«Да ты мазохист!».
Присутствует Лука, присутствует! А, когда поймаю эту сучку, ты увидишь еще и садиста в моем лице.
«Нда! Ты оказывается страшный человек, хозяин!».
Еще и какой! Скоро сам поймешь, Курск рядом.
Вынесли князя. Подняв носилки по склону, устроили их под раскидистым дубом в приречной елани. А народ все выходил и выходил. Вот и Горазд с Милоликой. По лицам видно, что слегка угорели внутри, от такого количества светильников и факелов. А что будет с самыми задними? Угарным газом траванутся, к гадалке не ходи. Вентиляция в подземелье хоть и есть, но не принудительная. Подперев сосну спиной, уселся на перину сброшенных иголок и старой листвы, ждал Любодрона. Народ все шел и шел.