Солнце за нас. Автобиография (Зверь) - страница 21

— И что тут поменяюсь?

— Да не очень-то и поменялось. Главное, что клуб этот у нас остался. Понастроили тут разного, а вот раньше…

И начал молодость свою вспоминать, танцплощадки, свидания — всё в таком роде, как он в Сокольниках тусил. О каких-то мелочах говорили: вот, обещали послезавтра дождь… А я так втянулся в разговор: сижу, солнце светит, листья на деревьях зеленые, мужики аккуратненько разливают из фляжечек в стаканчики, все цивилизованно, мусор убирают. У кого-то бутербродики с собой, термос с чайком. Так мило сидят, играют в шахматы, трут о своем. Кстати, женщины тоже там бывали. Лет от тридцати. Приходили и молодые пары. Смотришь, парень с девушкой сидят и в шашки режутся. Но основная масса — более взрослые люди, пожилые. Я думал: вот это и есть, наверное, настоящая Москва. Вот такие они — московские люди: спокойные, добрые коренные москвичи. Они собираются в своем парке Сокольники и проводят здесь свободное время. И я подключился к этой хорошей доброй компании. Интересно послушать, как люди жили когда-то в Москве, что они делают сейчас. Если с этими персонажами пообщаться по душам, можно много узнать интересного. Вроде ничего тебе такого не говорят и не грузят своими воспоминаниями или проблемами, тебе комфортно — вот это удивило. Никто не плачется, власть не ругает.

На Хабаровской я начал рисовать. Купил себе краски и все остальное в соседнем канцелярском магазине: гуашь, акварель, кисточки, бумагу. Притащил всё это домой: буду творить! Рисовал ахинею всякую. Узорчики абстрактные, разводы, разноцветную рябь. Потом нарисовал картину «Ледоколы». Ледоколы исчезают, океаны остаются… побеждают. Побеждают сильные люди и сильные чувства. А капитаны, которые рвутся куда-то, пытаются покорять, они исчезнут все. Ну и что, что текст Полиенко? Иллюстрация-то моя. Я просто подумал: что бы нарисовать? Рисую я не очень, но кораблик нарисовать смогу. Всего картин я нарисовал штук десять. Тут еще что важно: ты хочешь нарисовать дорогу какую-нибудь, машину, девушку или застолье. А навыков нет. Поэтому рисуешь какие-то абстрактные вещи. Вся квартира была в этих красках. Рисунки я приклеивал прямо к стенам.

Девушки у меня не было. Ну как… Бывали такие не романы даже, а знакомства, как удовлетворение каких-то личных запросов. Такое легкое. А что я? Я не против, я одинокий. Конечно же, находились девушки, которым тоже, может быть, не хватало этого. Знаешь, те, что все время глазками стреляют там, где мужчины присутствуют хотя бы какие-нибудь. Девушки, расставляющие «капканы». Те самые. А я был нормальный мужчина, еще и музыкант перспективный, начинающий. Поэтому случались некие отношения, без претензий. Да — да, нет — нет… Где-то, конечно, там проскальзывало такое, потому что девушка же не может быть до конца прагматичной. Где-то внутри все равно теплится какая-то надежда: а вдруг? Поэтому «такси везет куда-то». Было такое время — такси, маршрутки, звонки на домашний телефон, мобильного-то нет. Ну что, может, встретимся? Замутим что-нибудь? А ты смотришь в кошелек и думаешь: «Господи! Куда ж встречаться-то, денег нет, тоже джентльмен!» И начинаешь намекать, что денег нет и идти куда-то без них невозможно. А она совершенно спокойно: «Да я щас приеду, всё сама привезу!»