- И остальные люди согласились с ними? - спросил космонавт, сидевший рядом с Маасом.
- Далеко не все, - ответил я. - Пришлось выдержать упорную борьбу. Наконец новая партия победила в моей стране и еще в нескольких странах. Но зато в других государствах поднялся страшный шум.
«Мой бог, если бы они могли к тому же проникнуть в Тайну!» - подумал я, продолжая рассказывать:
- Всех нас, кто стремился к справедливости и порядку, обвинили в самых тяжких преступлениях. Даже мои опыты по изучению мозга они объявили преступными. Вспыхнула война…
- Разве война может что-то решить в споре? - заметил Маас.
- В том-то и дело, что нет, - согласился я. - Мы проиграли войну, нашу партию в родной стране объявили вне закона. Но основа нашего учения осталась. Порядок, к которому мы стремились, - господство сильного - существует в природе. Желание повелевать другими живет в каждом человеке. Этого наши враги не могут выкорчевать. Потому они так стремятся меня уничтожить, чтобы сохранить в тайне результаты моих работ. Если бы я попал в их руки, меня всяческими средствами заставили бы отречься от моих работ, признать их ошибочность…
- Что значит «всяческими средствами»? - снова спросил сосед Мааса. Почему-то он мне не нравился все больше и больше. Может быть, причиной был тембр его голоса.
- «Всяческими» - это когда не останавливаются ни перед чем, лишь бы добиться желанного результата. Применяют психологическое давление, голод, химические препараты, страх смерти, пытки…
- Ужасно! - воскликнул Маас, будто нервная дамочка. - Неужели на вашей планете еще не изжиты такие жестокие методы подавления свободы личности?
- Если бы вы приземлились, то на себе узнали бы, что такое принуждение, - уверенно сказал я.
- Ну, нас принудить невозможно, - улыбнулся Маас.
- Но во всяком случае вас не оставили бы в покое. Одно государство пыталось бы использовать вас в борьбе со своими соседями, одна партия - против другой. Так продолжалось бы до тех пор, пока вы либо потеряли бы ориентацию и отказались от своих принципов, либо возненавидели бы какую-нибудь группировку, либо поверили лживым призывам к гуманности и решили наказать зло. Пожалуй, в первую очередь вас попытались бы настроить против меня и моих товарищей, ведь нес меньшинство, мы сейчас слабее…
- Мы не помогаем сильным в борьбе против слабых, - твердо сказал Маас.
- А слабым - против сильных? - спросил я. - Нам вы поможете?
- Нет, - так же твердо сказал Маас. - Мы не помогаем меньшинству против большинства.
- Удобная позиция, - ответил я таким тоном, чтобы он понял, что я имею в виду. - Кому же вы помогаете?