– Ты спишь с ней? Или она спит с Петей? Или я чего-то не понимаю?
– Ага, тебя все-таки волнует секс? Кто и с кем спит? – вскипел я.
Наши отношения с Петей и Ясной были не про секс. Серьезно. Вам может показаться, что я только об этом и пишу, но это лишь потому, что все у нас было неправильно, слишком сложно, слишком запретно. И редко. И от этого напрочь сносило крышу.
– Игорь… ах, Игорь! Это же, наверное, моя вина! – вдруг всхлипнула Иришка. – Это я виновата, да, что так получилось? Это же из-за отчаяния ты таким стал?
Видя мое замешательство и понимая, что Петя ни за что не прекратит этот спектакль, Ясна встала и собралась выйти из ванной, чтобы не слушать всего того, что говорила Иришка и не ставить меня в глупое положение, – но я сам же схватил ее за руку и попросил остаться. Сейчас она была моим единственным сообщником – Петя же выступал разрушителем гармонии.
– Каким я стал? О чем ты?
– Ну таким, который… Ты же ведь понимаешь, что это все ненормально, да? Ты же понимаешь это? Понимаешь, что это несерьезные отношения…
– А может быть, я не хочу серьезных отношений… – предположил я. – По крайней мере, таких, какие были у нас с тобой.
Ясна нахмурилась.
– И ведь Петя… – не унималась Иришка, – ты же знаешь, что про него говорят…
Тут Петя возмущенно глянул на трубку и, я надеюсь, пожалел, что включил громкую связь.
– Он же… ну… этот самый, да?
Наконец мне стало смешно.
– «Этот самый»?
– Если да, то ведь это означает, что ты, что вы… Скажи, вы все-таки спите втроем?
– Послушай! – взорвался я. – Помню, тебе одно время вообще не было до меня дела – что же сейчас поменялось?
– Так, Ириша. – Петя схватил трубку и прижал к уху. – Больно много вопросов обо мне. Всегда знал, что ты ко мне неравнодушна. Все, пока. Хороших тебе выходных. – И он отключил связь.
Повисла тишина, я погрузился под воду, потом вынырнул.
– Иришка – она… – начала Ясна свой вопрос, тем временем раздевшись и закинув одну ногу в ванну.
– Она моя бывшая девушка. Мы с ней год встречались.
– И она такая несносная! – подытожил Петя. – Ты появилась в нашей жизни и спасла Чехова от миллиона ошибок.
– Это правда? – Ясна недоверчиво покосилась на меня.
– Конечно, правда.
– Ты расскажешь мне про нее? И ты, Петя, про кого-нибудь? Я хочу услышать про вашу первую любовь.
– Мне нечего рассказать. – Теперь Воронцов тоже пытался поместиться в ванну. Он покрутился на месте, повертев своими внушительными гениталиями перед нашими лицами и наконец уселся в середине, вполоборота ко мне. – Ты моя первая любовь, Ясна.
– Разве у тебя не было какой-нибудь любви в детстве?