— Чего рассказывать-то? От первого «греха» к северо-востоку верст пятнадцать.
— И следы были?
— Какие там следы! Небось тайга-то на мхах и воде летом! Долго ли ходить будете?
— Ну, уж этого не знаю! — сказал Холмс.
— Значит, сухарей больше брать, — произнес Федор и замолк.
Больше он ничего не сказал.
До самого вечера он занимался лишь тем, что чистил свои винтовки и приготовлял патроны, прерывая свои занятия лишь на время обеда и ужина, состоявших все из тех же консервов и оленьей ноги.
Холмс тоже говорил мало.
Он казался сосредоточенным и весь день ходил взад и вперед то по комнате, то по двору, о чем-то раздумывая.
Перед тем как ложиться спать, он обратился к Федору:
— А нельзя ли мне посмотреть на этих братьев?
— Не советовал бы, а впрочем, можно. Я устрою, — ответил тот.
Больше они ни о чем не говорили.
VIII.
Мы выспались прекрасно и, проснувшись на следующий день с рассветом, стали собираться в путь.
На этот раз Холмс с особенным вниманием нагружал свой и мой ранцы.
Приставу дали котомку Федора, нагруженную самим Холмсом.
Федор заботился о себе сам.
Приставу он дал одну берданку, мне другую, а сам вооружился винчестером, заткнув на всякий случай себе за пояс пару больших финских ножей.
Когда все было готово, мы поели и тронулись в путь.
В наших нарядах приискателей, с винтовками за плечами, мы походили на настоящих сибирских охотников.
Сначала мы шли на запад по вьючной тропе, извивавшейся по гористому берегу Амура.
Пройдя верст двадцать, мы свернули вправо, и пошли тайгой.
Великая сибирская тайга, необъятная и суровая, приняла нас под свою угрюмую сень.
Так продвинулись мы еще верст восемь, когда Федор вдруг остановился.
— Так посмотреть? — спросил он Холмса.
— Что? — удивленно спросил тот.
— Первый «грех». Хочешь?
— Да, — ответил Холмс.
— Ну, так пойдем, — коротко сказал Федор и, оборотясь к нам, добавил:
— А вы здеся побудьте.
Они ушли, а мы с приставом остались на месте. Мы провели довольно скучно время, тем более что оно казалось нам бесконечно длинным.
Но вот, наконец, часов через пять они вернулись.
— Ну, что? Как? — набросились мы с расспросами на Холмса.
— Ничего, — ответил он. — Я видел двух братьев. Их черты лица настолько характерны, что теперь я без труда узнаю всех семерых в любой толпе, тем более что Федор говорил, что все они очень похожи друг на друга.
— О, да! — ответил пристав.
— Мне удалось узнать очень важную вещь, — продолжал между тем Холмс.
— Ну, ну! — заторопили мы.
— Когда мы подошли к опушке тайги против первого «греха», мы засели в кустах почти у самого станционного дома. У столба стоял привязанный оседланный конь, уже взмыленный, и из этого я заключил, что либо у хозяина есть гость, либо он сам откуда-нибудь приехал.