– Чего ты гонишь, начальник?! – взвился щуплый уголовник. – Не было такого, не неси пургу! Никто еще не посмел Юрко…
Последовала мгновенная реакция. Костюк, сидящий рядом с девочкой, подлетел, пнул сапогом, и подонок повалился на пол баньки, словно лист фанеры.
– А вы, уважаемый, кто такой, как попали в эту достойную компанию? – обратился Андрей к субъекту с рыбьими глазами.
Тот помалкивал и прятал страх за дрожащей ухмылкой.
– Отвечай, падла, когда тебя капитан милиции спрашивает! – рявкнул Дорофеев.
– Прохор Кошакевич, – неохотно выдавил субъект.
– А я смотрю, физиономия знакомая. – Липник хлопнул себя по лбу. – Этот деятель в апреле в наше ополчение записался. Какая только накипь тогда не всплывала!.. Попался на мародерстве, обчистил своего же мертвого товарища. Часы с него снял, деньги забрал. По сусалам настучали, хотели в комендатуру сдать, да сбежал этот паршивец. Отнял машину у какого-то частника и рванул за город. Что, скотина, тянет в родные места?..
– Ну все, хватит, – перебил его Андрей. – Видеть этих типов больше не могу. Вяжите их, парни, да вытаскивайте на свежий воздух. Сейчас машина придет. Не переживайте за их судьбу – расстреляют. Не сегодня, так завтра.
Убийцы выли, пытались сопротивляться, когда патрульные вязали им руки. Их били без всякой жалости, плющили носы, крошили зубы. Горик затрясся в падучей, принялся вырываться. На него навалились вчетвером, отвешивали тумаки, кипя от бешенства.
– Парни, держите меня, я сейчас его прикончу! – злобно пропыхтел Липник.
В этот момент и случилась отчаянная попытка побега. Юрко вскричал во всю мощь своих дохлых легких, подлетел, как резиновый мяч, ударил Голуба головой по челюсти. Ополченец ахнул от неожиданности и растянулся на полу.
Юрко уже несся к двери, стряхивая с запястий ремень, который Голуб не успел затянуть. Он споткнулся на пороге и с воплем покатился в черноту ночи. А за ним, стряхивая с себя Андрея, топал Трофим.
Окуленко почувствовал резкую боль в ключице. Старый перелом частенько давал о себе знать. Улучили, черти, удобный момент! Пока он поднимался, Трофим уже добрался до порога, перевернул скамейку, загородив проход, и в следующий момент давил бурьян, утробно урча.
Вне себя от злобы, Андрей ногой отбросил скамейку и вывалился в ночь. Автомат оставался при нем, и то хорошо. Светила полная луна, озаряя огород.
Бандиты рассыпались, уходили порознь. Избитый Юрко демонстрировал неслабую прыть, мчался через грядки, подбрасывая ноги. Трофим спешил в другую сторону, путался в высокой траве и постоянно озирался. Оба истерично кричали что-то очень нецензурное.