Если у кого-то из собравшихся и были мысли пофилонить, чтобы уж точно уберечь себя от заражения, то эти намерения немедленно издохли в страшных корчах. Архимагистр мог абсолютно безнаказанно убить почти любого. А уж если ради борьбы с мором, то и без «почти». Ему не простили бы разве только представителя августейшей фамилии или иного какого высшего аристократа, но столь благородных персон в Стяжинске даже проездом ни разу не бывало. В тех редких случаях, когда таковые отправлялись в ссылку, они никогда не оказывались так далеко на востоке, обычно оседая сразу же на границе с Уралом. То есть в куда более цивилизованных местах по сравнению со здешней глухоманью.
Получаса не прошло, как Олег обнаружил себя уже на улице ночного города, который словно обезлюдел. Нет, народ-то в нем еще оставался, и было его почти столько же, сколько вчера… Но выходить на улицу люди не спешили. Колокольный набат со всей силы отбивал условные сигналы мора, время от времени ему начинали подвывать сирены городского оповещения о массовых угрозах, а небеса патрулировали все небесные лодки и прочие воздушные суда, которые только отыскались в Стяжинске. И людей, зачем-то вышедших за пределы собственного двора, вполне могли загнать обратно выстрелами: пока еще в воздух. Владельцы летающего транспорта не возражали против реквизирования их имущества армией, а если и возражали, то недолго. Все недовольные отсылались прямиком к архимагистру Савве, иногда в слегка побитом состоянии. Впрочем, до эксцессов доходило редко — спорить с исполнителями воли чародея седьмого ранга испокон веков было поводом к огненному дождю на свою голову.
— Что за жизнь, ну ё-моё!.. — пожаловался непонятно кому Олег, поправляя висящий на плече мешок с медикаментами, куда еще неизвестно что накидали медбратья, собиравшие целителя. Впрочем, необходимое можно было и дозаказать: во время контрольных облетов собирались, помимо всего прочего, и просьбы населения либо заботящегося о нем медика. До полноценной гуманитарной помощи в этом мире еще не доросли, но вот выдать просимое из запасов государства под «божеские» проценты соглашались. Входили, так сказать, в положение. Драли с трясущихся за свою жизнь людей всего одну шкуру, а не три сразу. — Только хотел отдохнуть в мирной, тихой и безопасной Сибири пару лет после войны, как тут проблемы начались. То храбрые до безобразия контрабандисты попадутся, то мраны косяком налетят, теперь вот эпидемия пожаловала…
Умом Олег прекрасно понимал, что это не весь мир ополчился против него. Просто вызвавшие неудовольствие императора военные части направили в те места, где ожидались проблемы из-за близости с охваченным гражданской войной Китаем. Ту болезнь ведь именно оттуда моряки принесли. Не Стяжинск изначально был целью выпущенного каким-то уродом мора. Гибель от искусственно вызванного заболевания русских людей — лишь трагическая случайность, по закону больших чисел рано или поздно становящаяся неизбежностью.