.
[21]Я узнал об этом не от Старика, а от Мэри. Она была маленькой тенью президента, следовала за ним повсюду, и у нее было место в первом ряду. Со Стариком я увиделся только на следующий день в одиннадцать утра. Он выслушал мой доклад, ни разу не перебив, и даже не наорал на меня – отчего я почувствовал себя еще хуже.
Он собирался уже отпустить меня, но я спросил:
– Как насчет моего пленного? Он подтвердил мои выводы?
– А, этот… По последнему отчету, все еще без сознания. Врачи полагают, что он не выживет. Психотехники ничего из него не вытащили.
– Я бы хотел его увидеть.
– Займись лучше своими делами.
– А что, у тебя есть для меня какое-то дело?
– Не сейчас. Думаю, тебе нужно… Нет, лучше вот что: сгоняй в зоопарк. Там тебе кое-что покажут, и ты сразу увидишь в новом свете все, что узнал в Канзас-Сити.
– В смысле?
– Найди доктора Гораса, заместителя директора. Скажешь, что ты от меня.
И я отправился смотреть животных. Хотел взять с собой Мэри, но она была занята.
Доктор Горас, небольшого роста, приятный, общительный человечек, здорово смахивающий на одного из своих бабуинов, сразу направил меня к доктору Варгасу, специалисту по экзобиологии, тому самому Варгасу из второй экспедиции на Венеру. Он рассказывал мне, что тут произошло, а я смотрел на гиббонов, пытаясь уложить все это в голове.
– Я видел обращение президента, – сказал доктор Варгас. – Не вы ли тот человек… Я имею в виду, не вы ли…
– Да-да. Тот самый, – ответил я коротко.
– Тогда вы очень многое можете рассказать нам об этом феномене. У вас была уникальная возможность с ним познакомиться.
– Наверно, должен бы, но, к сожалению, не могу, – нехотя признал я.
– Хотите сказать, что, пока вы были их… э-э-э… пленником, вам не доводилось наблюдать размножение делением?
– Верно. – Я задумался. – Во всяком случае, мне так кажется.
– Вы не помните? Но насколько я понял, после разделения у, э-э-э… жертвы сохраняются все воспоминания?
– Это и так, и не так… – Я попытался объяснить ему то странное, как бы отрешенное состояние, в котором пребывает человек во власти хозяина.
– Я полагаю, это могло происходить, пока вы спали.
– Может быть. Но, кроме сна, есть другие периоды, которые трудно вспомнить. Это их прямые «конференции».
– Конференции?
Я объяснил, и у него загорелись глаза.
– О, вы имеете в виду конъюгации!
– Нет, я имею в виду «конференции».
– Очевидно, мы говорим об одном и том же. Как же вы не понимаете? Конъюгации и деление… Они размножаются по собственной воле, когда поступает достаточно пищи… то есть достаточно свободных носителей. Надо полагать, один контакт на одно деление. Затем, когда появляется возможность, происходит деление, и буквально в считаные часы появляются два новых взрослых паразита. Может быть, даже быстрее.