– Да.
– Может, вам не известен Закон о золотом запасе от тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года?
– Известен. Я приобрел золото законным путем. И намереваюсь продать его за доллары. Монетному двору в Денвере.
– У вас есть лицензия на ювелирные работы?
– Нет, Джон. Я сказал вам чистую правду, хотите – верьте, хотите – нет. Я купил его там, откуда прибыл, и совершенно легально, в магазине. Теперь я хочу как можно скорее превратить его в доллары. Я знаю, что хранить золото незаконно. Что мне сделают, если я приду на Монетный двор, вывалю золото на прилавок и попрошу взвесить?
– В конечном счете ничего… если вы будете держаться своих «внезапных приступов». Но могут изрядно помотать вам нервы, пока вы чего-нибудь добьетесь. Мне кажется, вам лучше слегка измазать золото грязью.
– Вы имеете в виду – закопать его?
– Нет. Не обязательно кидаться в крайности. Но если то, что вы мне сказали, правда – вы нашли золото в горах. Ведь именно там старатели обычно находят золото.
– Что ж, как скажете. Я не против небольшой невинной лжи: золото все равно принадлежит мне по закону.
– Разве это ложь? Когда вы впервые увидели золото? Какого числа вы впервые вступили во владение им?
Я попытался припомнить. Купил я его в тот день, когда уехал из Юмы, то есть где-то в мае 2001 года. Примерно две недели назад… Тьфу ты!
– Пусть будет так, Джон… Впервые я увидел это золото… сегодня, третьего мая тысяча девятьсот семидесятого года.
Он одобрительно кивнул:
– И нашли его в горах.
* * *
Саттоны оставались в клубе до понедельника, так что я задержался с ними. Другие члены клуба были вполне дружелюбны и на удивление нелюбопытны в отношении моих личных дел. Такого мне не приходилось встречать ни в одной компании, где я бывал прежде. Позднее я узнал, что именно это и считалось правилом хорошего тона в клубе нудистов. Тогда же они показались мне самыми разумными и вежливыми людьми из всех, кого я встречал.
Джон и Дженни занимали отдельный домик на двоих, а я спал на раскладушке в одной из спален клуба. Там было чертовски холодно. На следующее утро Джон принес мне рубашку и джинсы. Золото мы снова завернули в мою одежду и засунули в сумку Джона. Сумку положили в багажник его машины «ягуар-император». Судя по марке автомобиля, Джон был адвокатом не из дешевых. Правда, по его манере держаться я понял это еще раньше.
Следующую ночь я провел у них дома, а уже ко вторнику у меня появились кое-какие деньги. Золота я больше не видел, но через несколько недель Джон вернул мне его точный денежный эквивалент за вычетом обычных комиссионных. Я знал, что он не имеет дела напрямую с Монетным двором, так как за каждую проданную порцию он приносил квитанции от покупателей. За свои услуги он не взял с меня ничего и не стал посвящать меня в детали сделок.