– Я всегда ношу ее с собой.
В ее присутствии я подписал передаточную надпись на сертификате, и она даже погрешила немного против истины, использовав полную нотариальную форму: «…известный мне лично вышеозначенный Д. Б. Дэвис». (Разве Рикки не убедила ее, что знает меня, а Пит не засвидетельствовал молчаливо, что я – достойный уважения член братства кошатников?) Когда она наложила на мою и свою подпись гербовую печать, я вздохнул с облегчением. Пусть-ка Белл попробует теперь подделать такой документ!
Она с любопытством посмотрела на меня, но ничего не сказала. А я провозгласил торжественно:
– То, что произошло, не воротишь, но с вашей помощью мы кое-что исправили. Ребенок сможет получить образование.
Она отвергла плату и ушла в домик. Я повернулся к Рикки и сказал:
– Отдай это бабушке и скажи, чтобы она отнесла документ в отделение Американского банка в Броули. Там сделают все остальное. – Я положил перед ней сертификат.
Она к нему даже не притронулась.
– Это стоит много денег, да?
– Довольно много. Но будет стоить еще больше.
– Мне это не нужно.
– Но, Рикки, я хочу, чтобы это было у тебя.
– Не хочу я. Не возьму. – Глаза ее наполнились слезами и голос задрожал. – Ты ведь уезжаешь навсегда… и… тебе больше нет до меня дела. – Она всхлипнула. – Совсем как тогда, когда ты обручился с ней. А мог бы спокойно взять Пита и жить с бабушкой и со мной. Не хочу я твоих денег!
– Послушай меня, Рикки. Теперь уж слишком поздно, я не могу взять документ обратно, даже если б и захотел. Он теперь твой.
– А мне все равно. Я к нему не притронусь. – Она протянула руку и погладила Пита. – Пит бы не уехал и не оставил меня одну, да только ты заберешь его с собой. И теперь у меня даже Пита не будет.
– Рикки? Рикки-тикки-тави? – осторожно сказал я. – Ты хочешь увидеть Пита… и меня снова?
– Конечно хочу. Но уже не увижу.
Я с трудом разобрал, что она прошептала.
– Почему не увидишь? Увидишь!
– Как это? Ты ведь сказал, что ложишься в Долгий Сон на тридцать лет, – сам сказал.
– Да, так и есть. Должен лечь. Слушай, Рикки, вот что можно сделать, чтобы мы встретились. Будь умницей, поезжай к бабушке, ходи в школу, а деньги пусть копятся. И к двадцати одному году у тебя будет достаточно денег, чтобы самой лечь в Долгий Сон, если, конечно, ты к тому времени не передумаешь увидеться с нами. А когда проснешься, я встречу тебя. Мы оба тебя будем там ждать, Пит и я. Клянусь!
Она немного успокоилась, но еще не улыбалась. После долгого раздумья она наконец спросила:
– Вы и вправду там будете?
– Да. Но нам с тобой надо точно договориться. Если ты решила, сделай, как я скажу: обратись в страховую компанию «Космополитен». И при оформлении документов не забудь указать, чтобы тебя обязательно поместили в Риверсайдский храм и распорядись, чтобы тебя разбудили в первый день мая две тысячи первого года – не позже и не раньше. Именно в этот день я буду тебя встречать. Если захочешь, чтобы я присутствовал при твоем пробуждении, специально оговори это при оформлении, иначе дальше комнаты ожидания меня не пустят, – знаю я это святилище, они там страшно нудные. – Я достал конверт с запиской, заготовленной еще в Денвере. – Тебе не обязательно запоминать, что я сказал, – тут все написано. Сохрани его, а в день совершеннолетия решишь, как тебе поступить. Но в любом случае мы с Питом будем тебя там ждать. – И я положил конверт с наставлениями поверх сертификата.