В деревьях на правом берегу вдруг появился просвет, а за ним полоска ровной земли. Я рванул туда и снизился, так резко затормозив, что меня чуть не разрезало пополам ремнем безопасности. Но зато я стоял на грунте, и мне больше не нужно было изображать зубатку в грязном потоке.
Что делать дальше? Вокруг не было ни души. Я решил, что нахожусь на задах какой-нибудь фермы. Несомненно, где-то рядом проходило шоссе. Я должен был найти его и двигаться дальше по земле.
Но, едва успев так подумать, я понял, что это глупо. От Вашингтона до Канзас-Сити три часа лета, я почти добрался до цели, и сколько я буду добираться до Канзас-Сити? По дорогам – почти три часа. Все, что мне нужно, чтобы завершить поездку, – это оставить машину в десяти или двенадцати милях от Канзас-Сити и пойти пешком. Тогда у меня оставалось бы в запасе три часа на обратную дорогу. Я почувствовал себя как лягушка, которая в каждом прыжке одолевала половину пути до конца бревна и никак не могла допрыгать до финиша. Нужно было возвращаться в воздух. Но я не решался взлетать, не зная, кто здесь контролирует транспортные потоки – свободные люди или слизняки.
Внезапно мне пришло в голову, что стерео я не включал от самого Вашингтона. Я не любитель стерео, между рекламой и откровенным барахлом трудно найти что-то стоящее. Это заставляет задуматься: а что, собственно, такое этот наш «прогресс»? Впрочем, выпуск новостей мне бы сейчас пригодился.
Я не смог найти последние известия. Вместо этого я увидел:
а) лекцию доктора Миртл Дулайтли «Почему мужья начинают скучать». Спонсор – компания по производству гормональных препаратов «Утаген». Я решил, что у доктора Дулайтли богатый опыт в этом вопросе;
б) трио певичек в обтягивающих брючках, исполняющее «Если ты хочешь того, чего, я думаю, ты хочешь, то чего же мы ждем?»;
в) очередной эпизод сериала «Лукреция познает жизнь».
Уважаемая доктор Миртл выступала полностью одетой и могла скрывать на своем теле хоть дюжину титанцев. Трио было одето именно так, как и следовало ожидать, но они ни разу не повернулись к камере спиной. С Лукреции то срывали одежду, то она охотно снимала ее сама, но камера всякий раз переключалась на другой план, или гас свет, и я никак не мог проверить, голая ли у нее спина – в смысле, есть ли там наездник.
Впрочем, это все равно не имело значения. Программы могли записать за неделю или месяц до того, как президент объявил о режиме «Голая спина». Я щелкал переключателем каналов, пытаясь отыскать выпуск новостей или прямой эфир, пока не наткнулся на профессиональную елейную улыбку ведущего какой-то программы. Он был полностью одет.