Марио доел, отставил посуду и взял в руку патроны. Пальцы набивали тугие магазины сами по себе, а Моретти думал о революции.
Наверняка кого-нибудь сегодняшний Рим заворожит: в череде пасмурно-дождливых будней вдруг выпал настоящий весенний день. Будут, как ненормальные, орать из густых крон пиний скворцы, манить ветками желтого пуха мимозы, и даже облезлый череп Колизея удивит приезжих пронзительной синевой в своих глазницах.
Да, прекрасен этот город и обширен, но жить здесь трудно и, временами, страшно.
Пока сидящие в парламенте оппортунисты Берлингуэра ("ах, как хотелось бы всадить несколько пуль в брюхо этого розового буржуя!") голосуют за законы о росте налогов и снижении заработной платы, на закипающих улицах в полицию все чаще вместо прежних яиц и шариков с краской летят бутылки с "коктейлями Молотова". А позже, под покровом темноты в беспощадных рукопашных схватках с фашистами проходит школу ненависти левый молодняк. Трещат под ударами кастетов кости, поблескивают отведавшие крови клинки, и багровеет асфальт.
Но и это не все. На улицах то тут, то там разговаривает с врагами на своем свинцовом языке "товарищ П38"*. На демонстрациях группы людей в пассамонтанах открыто ходят с пистолетами и ружьями, и карабинеры боязливо отводят глаза в сторону. Спаянные боевые патрули "Красных бригад" и "Первой линии" уже сейчас контролируют многие рабочие окраины. В одном Милане "под ружьем" у левых более двух тысяч бойцов.
(*Вальтер П38 -- немецкий самозарядный пистолет калибра 9 мм).
"А это значит что?" - Марио привычным движением вогнал короткий магазин в неразлучный "Скорпион". - "Это значит - в стране идет вялотекущая гражданская война. И задача революционного авангарда ее подтолкнуть, перевести в открытую форму. В борьбе против порядка воров законны все средства. Империалистические лакеи уже покойники, для этих свиней сегодняшний день - начало конца. Мы атакуем государство в самое его сердце. А с Моро, этим демиургом буржуазной власти, мы в нашей "народной тюрьме" поговорим особо".
- Так, - он отложил в сторону пистолет-автомат и поднялся из-за стола, - пойду подготовлю лицо - и в путь. Глупо будет опоздать.
- Хорошо тебе, - в голосе Сары звучала наигранная зависть, - усы приклеил - и сразу другое лицо. А мне с театральным реквизитом по два часа мучиться приходится.
- У тебя неплохо получается, - хохотнул, скрываясь в ванной, Марио, - поэтому у меня бывают очень разные женщины.
Из зеркала на Марио Моретти серьезно взглянул самый разыскиваемый человек Италии: единственный оставшийся на свободе руководитель "Красных бригад" из старого, еще "исторического ядра". Мощный подбородок, высокий лоб, в зеленоватых глазах искрит усмешка... И обидно оттопыренные уши, которые сегодня, ради разнообразия, не скрывались за пушистыми баками.