- Я освоюсь, - пообещала, сконфуженно глядя под ноги, - я не буду тебе мешать.
Я быстро поднялся и шагнул к ней. Обнял за плечи.
- Запомни: ты - мешать мне не можешь. Никак и никогда.
Мелкая тепло дышала мне в ключицу. Ладони мои сами собой сползли с ее плеч и зацепились за худые лопатки.
- Вот увидишь, все будет хорошо, - прошептал я.
Мне и самому очень хотелось в это верить.
Вечером того же дня,
Ленинград, Пироговская наб., клиника факультетской хирургии
Я было сунулся в клинику через парадный вход, но медсестра у двери встала насмерть:
- Не пущу, у него уже есть посетители. Жди!
И столько в том "не пущу" было недоброго злорадства, что в голове сами собой возникли варианты нелегального проникновения в послеоперационное отделение. Можно было, и я это прекрасно знал без всякого брейнсерфинга, просочиться через длинный сводчатый подвал прямиком к внутренней лестнице и, далее, в столовую для пациентов. Но ужин уже закончился, и дверь на этаж могли закрыть. Поэтому я пошел другой дорогой - через дальнее крылечко во внутреннем дворике. Теоретически и та дверь должна была запираться на ключ, но кто бы стал этим заниматься, ежели туда постоянно тянутся курить то медсестры, то врачи, то дежурящие курсанты?
В большинстве таких случаев спасает уверенный вид. Вот и сейчас на меня лишь покосились, но без всякого интереса. Я деловито изъял из шкафа сменный халат, натянул на ноги выцветшие до светло-сизого цвета матерчатые бахилы и направился к папе.
Сначала я засунул в палату только голову и обозрел обстановку - мало ли, я не туда забрел?
Ну, что я могу сказать: коллеги разместили его неплохо - всего четыре койки, из которых две не заняты, просторно, светло, на тумбочке у окна - переносной телевизор.
А еще тут пахло мандаринами, и даже было понятно откуда - женщина, что сидела у папы на постели, прямо на моих глазах отправила ему в рот очередную дольку. Хоть я и видел ее только со спины, но это была явно не мама. Да, черт побери, эта блондинка вообще была мне незнакома - еще ни на чьей голове я не встречал столь кокетливой бабетты.
Больше всего на свете мне в этот миг хотелось незаметно испариться, но тут папа поднял взгляд, и я застыл, точно заяц в свете фар.
- Ак-хааа, - судорожно выдохнул папа и зашелся в безуспешном, почти беззвучном кашле.
Я рванул к койке.
- Вперед! - скомандовал, подсунув руку под спину.
- Володя! - заполошно вскрикнула оттесненная в сторону блондинка.
- Агх... - просипел, приподнимаясь с моей помощью, папа.
Я изо всех сил забарабанил ладонью промеж лопатками, выбивая злосчастную дольку. Через несколько длинных секунд папа наконец с всхлипом втянул воздух.