— Накинь что-нибудь на себя… я приготовлю нам завтрак.
Спустя короткое время мы уже сидим на кухне — почти та же самая сцена, что и вчера, но теперь между нами другие отношения. Взгляды, которые Торн бросает на меня, пока я ем и пью, не оставляют никаких сомнений.
— Почему ты здесь? Ты не похожа на «джанки» (прим.: сленг «наркоман»), — он кладет кусок хлеба в рот, ожидая моего ответа. — Кроме того, тебя бы не допустили сюда… в программу «ИНБРИД». Они берут только лучший генетический материал, — его голос звучит немного язвительно, как будто ему все это противно.
Я понимаю, что он, вероятно, почувствует ложь… и инстинктивно осознаю, что это вызовет у него такую же реакцию, как и отказ. Он воспримет это как попытку сбежать из-под его контроля. Поэтому я решаю сказать правду.
— В моей квартире нашли наркотики. Но они были не мои. Мой друг подбросил их мне, чтобы выпутаться из неприятной истории. Мне никто не поверил.
Я вижу, как кусок хлеба скользит по его горлу и застревает на полпути. Торн смотрит на меня… его глаза сверкают. В этот момент он снова кажется угрожающим. Что-то беспокоит его… и я понимаю, что совершила промашку, сказав слово «друг».
— Твой… друг? Твой… хороший друг?
В его голосе есть что-то предостерегающее, и я знаю, что он чувствует мой страх. Я снова испытываю соблазн солгать, но не осмеливаюсь, потому что боюсь этого еще больше, чем сказать правду, хотя, вероятно, она не понравится ему точно так же.
— Н-нет… мужчина, с которым я жила.
Его гормональный уровень на грани бунта. Думаю, если бы перед нами стоял Трэйк, Торн стал бы его смертным приговором. Мне почти захотелось, чтобы мой бывший оказался здесь!
— Он был мудаком! — спешу сказать, чтобы успокоить Торна.
Но Торн какой угодно, только не спокойный.
— Ты его хотела? — его голос звучит холодно.
Перспектива усугубить настроение Торна заставляет меня лихорадочно подбирать правильные слова.
— Я думала, что хочу его.
— И ты хочешь его… сейчас?
Черт, это самый неприятный допрос, которому я когда-либо подвергалась. Даже агенты ОП не так пугали меня, выводя из моей квартиры на допрос.
— Нет, — честно отвечаю я, — я больше никогда не хочу видеть Трэйка! Я доверяла ему, а он меня подставил… он лгал мне и использовал. — Мои глаза против воли наполняются слезами. Память о предательстве Трэйка, страхе и отчаянии слишком свежа.
От моих слез взгляд Торна мгновенно смягчается. Он берет меня за руку и сжимает ее.
— Со мной тебе это не грозит. Я знаю, когда хочу женщину. Со мной… может быть нелегко… потому что я такой, какой есть — не ручной и не всегда дружелюбный. Я буду утверждать и отстаивать права на тебя… но я также всегда буду тебя защищать.