Не желая привлекать внимания новым запуском подвесного мотора, Керанс при помощи весла протолкнулся на солнечный свет — гигантские листья совсем утопали в зеленоватом студне воды — и медленно погреб по периметру лагуны к многоквартирному дому Беатрисы. Прерывистый рокот вертолета, выполнявшего проверочную посадку, огласил шумом водную гладь, а волны от экспериментальной станции забарабанили по носу катамарана и ворвались в разверстые окна зданий по правую руку, мягко шлепая по внутренним стенкам. У причала мучительно заскрипела моторная яхта Беатрисы. Машинное отделение судна было затоплено, а корма едва-едва держалась над водой под тяжестью двух массивных моторов «крайслер». Рано или поздно, подумал Керанс, один из термальных штормов навеки пришвартует яхту на одной из затопленных улиц метрах в двадцати от поверхности.
Когда он вышел из лифта, патио вокруг плавательного бассейна было пустынно, вчерашние бокалы по-прежнему стояли на подносе между шезлонгов. Солнце уже начало наполнять бассейн, высвечивая на его дне узор из желтых морских коньков и синих трезубцев. Несколько летучих мышей висели в тени водосточного желоба над окном спальни Беатрисы — но стоило Керансу усесться в шезлонг, как они разлетелись подобно вампирическим духам, спасающимся от наступающего дня.
Сквозь жалюзи Керанс заметил, как там тихонько расхаживает Беатриса, и пятью минутами позже она вышла в гостиную. Все одеяние девушки составляло завязанное на груди полотенце. Полускрытая мутным светом в дальнем конце комнаты, она казалась усталой и замкнутой, ограничив приветствие вялым взмахом руки. Затем, облокотившись о стойку бара, Беатриса налила себе выпивку, тупо потаращилась на один из шедевров Дельво и вернулась в спальню.
Когда прошло еще несколько минут, а Беатриса так и не появилась, Керанс отправился ее искать. Стоило ему распахнуть стеклянные двери, как жаркий воздух, накопившийся в гостиной, ударил прямо в лицо, подобно вентиляции, с тесного и людного камбуза. Несколько раз в течение последнего месяца генератор отказывался немедленно откликаться на установку термостата, и температура в помещении была добрых тридцать пять градусов, что, скорее всего, и объясняло тоску и апатию Беатрисы.
Девушка сидела на кровати, когда Керанс вошел, и бокал виски покоился на ее гладких коленках. Тяжелая и жаркая атмосфера комнаты напомнила Керансу каюту Хардмена, когда Бодкин с лейтенантом проводили там свой эксперимент. Он сразу направился к термостату на прикроватном столике и перевел ручку с двадцати на пятнадцать градусов.