По ту сторону лагуны беспрестанное заиливание уже начало образовывать сверкающие наносы, тут и там возвышавшиеся над береговой линией подобно гигантским склонам какого-то отдаленного золотого рудника. Свет барабанил по голове Керанса, омывая уровни, погруженные ниже его сознания, затягивая его вниз, в теплые прозрачные глубины, где формальные реалии пространства и времени уже не существовали. Ведомый сновидениями, он двигался вспять через всплывающее прошлое, через процессию все более странных ландшафтов, сосредоточенных на лагуне, каждый из которых, как однажды заметил Бодкин, судя по всему, представлял собой один из его спинномозговых уровней. Порой круг воды мог быть призрачным и оживленным, порой — вялым и мрачным, а берег, похоже, образовывали глинистые сланцы, подобные тусклой металлической шкуре рептилии. И все же мягкие берега могли снова зазывно засветиться сверкающим карминовым глянцем, а теплое, ясное небо и абсолютная пустота длинных песчаных отрезков наполнить его утонченным и нежным страданием.
Керанс всей душой стремился к этому нисхождению через археопсихическое время для его завершения, одновременно вытесняя из головы мысль о том, что когда это наконец произойдет, внешний мир сделается для него чуждым и невыносимым.
Порой он неустанно вносил в свой ботанический дневник записи о новых растительных формах, а в течение первых недель несколько раз навещал доктора Бодкина и Беатрису Даль. Однако и того, и другую все больше занимало их собственное нисхождение в глубины тотального времени. Бодкин совсем погрузился в личные грезы, бесцельно плавая по узким протокам в поисках затонувшего мира своего детства. Однажды Керанс наткнулся на доктора, когда тот, опершись на весло, отдыхал на корме своей маленькой металлической шаланды, пустыми глазами упираясь в торчащие из воды здания. Бодкин глядел прямо сквозь Керанса и даже не откликнулся на приветствие.
С Беатрисой, однако, несмотря на ее внешнюю отчужденность, у Керанса оставался полноценный, пусть и скрытый союз, молчаливое осознавание своих символических ролей.
Новая серия сигнальных ракет взорвалась над дальней лагуной, где располагались станция и многоквартирный дом Беатрисы, — и Керанс прикрыл рукой глаза от ярких метеоров, буквально вонзившихся в небо. Вскоре в нескольких милях оттуда, среди лежащих к югу ильных равнин, взлетела серия ответных ракет, слабые дымки от которых быстро рассеялись.
Итак, незнакомец за рулем гидроплана был не один. Почуяв перспективу надвигающегося вторжения, Керанс собрался с духом. Расстояние, разделявшее ответные сигналы, было достаточно велико, чтобы указывать на присутствие более чем одной группы, а также на то, что гидроплан был всего лишь разведывательным судном.