Непосредственно под темной прозрачной поверхностью высились смутные прямоугольники затопленных зданий, их открытые окна были словно пустые глазницы затонувших черепов. Уже лишь в метре-другом от поверхности, они пододвигались все ближе, появляясь из глубин подобно колоссальной нетронутой Атлантиде. Вначале дюжина, а вскоре пара десятков зданий появились в поле зрения, их карнизы и пожарные выходы отчетливо просматривались сквозь становящееся все тоньше преломляющее стекло воды. Большинство зданий были всего четыре-пять этажей в высоту, составляя часть района небольших магазинов и контор, окруженных более высокими строениями, что формировали периметр лагуны.
Метрах в пятидесяти от плавучей базы на поверхность вырвалась первая крыша — притупленный по краям прямоугольник, сплошь заросший водорослями, среди которых еще скользило несколько отчаянных рыбин. И почти сразу же вслед за первым вокруг него появились с полдюжины других, примерно очерчивая узкую улочку. Возникли верхние ряды окон — с их подоконников стекала вода, а фукус темными драпировками свисал с беспорядочных сплетений протянутых над улицей проводов.
Лагуна уже исчезла. Пока плавучая база медленно оседала, пристраиваясь на широкой открытой площади, они теперь смотрели не на водную гладь, а на разбросанные как попало крыши, акцентированные подвергшимися жестокой эрозии дымовыми трубами и шпилями — гладкое полотно ныне трансформировалось в джунгли кубистских блоков, что на границах переходили в более высокие стены окружающей растительности. То, что осталось от лагуны, сформировалось в отчетливо раздельные каналы, темные и мрачные, то и дело ускользающие за углы зданий и в узкие проулки.
— Роберт! Сделай нее что-нибудь! Останови этот ужас! — Керанс почувствовал, как Беатриса ухватила его за локоть, ее длинные синие ногти впились в ткань его смокинга. С предельным отвращением на застывшем лице девушка неотрывно глядела на появляющийся город, ее физически отталкивали острые и едкие запахи обнажившихся водорослей, сырых, усеянных ракушками громад ржавеющего хлама. Вуали нечистот свисали с пересекающихся телеграфных проводов и покосившихся неоновых вывесок, а тонкий слой ила марал фасады зданий, обращая недавнюю прозрачную красоту подводного города в уродство гниющей сточной канавы.
Какое-то время Керанс отчаянно боролся, высвобождая свой разум и стараясь увязать его с этой тотальной инверсией его привычного мира, еще не способный принять логику случившегося прямо у него на глазах возрождения. Сперва Керанс задумался, не произошел ли тут полный климатический переворот, который сжал ранее расширявшиеся моря, осушая затопленные города. Если так, ему предстояло проделать обратный путь к этому новому настоящему — или, минуя миллионы лет прошлого, быть выброшенным на берега какой-нибудь затерянной триасовой лагуны. Но в глубинах его сознания все еще с прежней силой глухо билось громадное солнце, и Керанс услышал, как стоящий рядом Бодкин негромко бормочет: