Ток ищет кратчайший путь в землю – кажется, именно эту фразу школьный учитель физики не уставал повторять на своих уроках?
– Ассад, ты не можешь немного развернуть руку, чтобы кабель соприкасался непосредственно со стенкой? – осторожно спросил Карл.
Помощник с усилием покачал головой.
– О-о-ох, – прокряхтел он, когда облако в окне внезапно скрылось. На мгновение сильнейшая боль заставила его оторвать палец от металла. Карл тут же вжался головой в стену, руки сковало судорогой.
Так продолжалось до следующего облака.
Краем глаза он заметил, как Ассад вздрогнул, после чего ток оставил тело Мёрка в покое.
Ассад буквально задыхался рядом с ним. На это было невыносимо смотреть. Долго это не продлится.
Карл глубоко вздохнул.
– Когда покажется солнце, убери палец от стены. Страдания закончатся… в одно мгновение, – услышал он собственный голос. Жутко было думать об этом, но что, если он окажется не прав? Если страдания не закончатся? – Но прежде чем ты это сделаешь, я должен узнать – почему…
Карл на секунду задумался. Да хочет ли он знать на самом деле?
– Узнать… о чем? – простонал Ассад.
– Саид. Почему тебя так звали? Это твое настоящее имя?
Между ними повисло молчание. Не надо было спрашивать.
– Это… это в прошлом, Карл, – послышался слабый голос Ассада. – Конспиративная кличка… вот что это такое. Не думай… об этом… сейчас.
Мёрк уставился в пол. Тени приобрели более резкие очертания.
– Солнце выходит. Убирай палец, Ассад, слышишь!
Тело коллеги сотрясалось, но Карл не ощутил никаких изменений. Значит, Ассад не слушал его.
– Давай же, Ассад. Убирай!
– Я… справлюсь, – прошептал сириец почти беззвучно. – Я уже… делал… это… раньше…
Пирьо наклонилась к столу и схватила телефонную трубку. Если «Скорая» приедет сразу, она окажется в гинекологическом отделении больницы Кальмара через сорок пять минут.
«Если Ату сможет поехать со мной, все будет хорошо», – подумала она. И даже улыбнулась при этой мысли. Но неприятное ощущение вновь пронзило ее насквозь.
– О нет, что там такое происходит? – простонала Пирьо, когда очередной болевой спазм заставил ее откинуться на спинку кресла.
Она инстинктивно опустила глаза – кровотечение усилилось.
На несколько секунд ее охватила сильная дрожь, а затем тело расслабилось, все ощущения исчезли. Осталось только чувство опустошенности. Учащенное сердцебиение, сокращения матки, все импульсы, сигнализирующие об общем состоянии организма, – все прервалось мгновенно.
Пирьо заплакала. Когда-то по детской наивности она упрашивала маму любить ее так же, как сестер, но как тогда, так и теперь, понимала, что слезы напрасны и плачем ничего не добьешься. У судьбы свой план, и остается лишь покориться, каким бы чудовищным и несправедливым он ни казался. И теперь Пирьо прониклась осознанием этого факта. Вдруг ей стало совершенно безразлично происходящее с ее организмом. Крошечное существо в ее чреве решило, что их пути отныне разойдутся. У нее начались преждевременные роды, но воды всё не отходили, так как ребенок был уже мертв, и без чужой помощи его было не извлечь. Она точно знала это.