Пирьо почувствовала, как по лицу ее разливается благодатное тепло. Солнце сияло во всю мощь, кабинет словно осветился мощными прожекторами. Открыв рот, женщина попыталась затолкнуть в легкие побольше воздуха. «Теперь-то наши гости точно погибнут, настолько ярким стало солнце», – подумала она. В следующий момент мышцы горла расслабились, подбородок упал на грудь, дрожь унялась. Телу не хватало энергии даже на самые мелкие движения.
Пусть все так и было, как говорит Ату, – и что тогда?
Если это действительно так, знай она об этом раньше, не случилось бы столько жутких вещей.
В следующие секунды Пирьо оценила возможные последствия для себя. Вполне похоже на правду.
Если Ату никого не убивал, как смогла сделать это она сама? В таком случае она всю жизнь жила во лжи, действовала в соответствии с ложью и заставляла других людей расплачиваться за эту ложь. Она убила трех женщин… да, даже четырех, если считать Ширли. Ревность и недопонимание ситуации поглотили ее, буквально сожрали изнутри.
Вдруг раздался рев – неужели этот звук издало ее тело? Она не могла сказать наверняка.
Ату куда-то пропал. Послышался какой-то грохот. Ату крикнул что-то. Пирьо открыла глаза. С экрана на нее по-прежнему смотрели строки с единственной буквой – «н». Оставалось дописать несколько предложений.
– ЧТО ТЫ НАТВОРИЛА?! – прогремел голос Ату из диспетчерской.
Монитор мигнул несколько раз.
Пирьо откинулась на спинку кресла. Она перестала чувствовать собственные конечности.
– Ненормальная!
Ату внезапно оказался рядом с ней и рычал прямо ей в ухо.
– Они без сознания, но еще живы. Твое счастье, – кажется, так он сказал.
Схватив со стола телефонную трубку, он в спешке принялся набирать номер. Пирьо расслышала слова «полиция» и «Скорая».
– Теперь ты и впрямь навлекла на меня подозрение в том, что совершил Бьярке, ты хоть понимаешь?
Пирьо попыталась кивнуть. Ату выдвинул ящик и вытащил из него все деньги.
– Пирьо, ты повергла в прах весь мой мир, ты понимаешь? Дело моей жизни будет уничтожено, если я не уговорю Бьярке признаться в содеянном.
В данный момент она хотела лишь, чтобы он ее обнял. Чтобы попрощался и держал ее за руку до самого конца. Но Ату даже не смотрел на нее.
– Тебе придется расплачиваться за свои деяния, Пирьо, – с этими словами он повернулся к ней спиной. – Я непременно потребую для тебя наказания. А пока у меня есть кое-какие дела.
Это была последняя фраза, которую он произнес перед уходом.
А самыми последними звуками, которые она услышала, прежде чем окончательно сдаться, были отчаянные крики, доносившиеся со двора: