Это было в тот день, когда ее поцеловала Дженни Пауэрс. И ей это понравилось.
Следующие двадцать четыре часа для Стейси были наполнены страхом, отвращением, смятением и стыдом, которые, перемешавшись, бултыхались у нее в голове. Она чувствовала, что это происшествие полностью изменило ее жизнь и что теперь это навечно отпечатано у нее на лбу или написано в пузыре над ее головой, как в комиксах. Весь день в школе она оглядывалась по сторонам, обращая внимание на каждого, кто смеялся – девушка была уверена, что все разговаривают только о ней. А еще не хотела сталкиваться с Дженни Пауэрс.
Стейси рано вернулась в пустой дом – и в этом было и ее спасение, и ее проклятье. По крайней мере, мама не заметит приступа паники, который заставил ее расплакаться.
Ее единственным желанием было избавиться от охвативших ее ощущений. В ее представлении они выросли до невероятных пропорций. Всю жизнь Вуд сталкивалась с тем, что не похожа на других, и со временем ее кожа достаточно огрубела от всех тех оскорблений, которые ей наносили. Но то, что произошло сегодня, станет еще одним препятствием между ней и «нормальной» жизнью.
Только открыв пачку с таблетками, Стейси поняла, что девушка не может вечно бороться со своей непохожестью.
К счастью, в тот день ее мать вернулась с работы раньше обычного и поймала дочь в тот самый момент, когда та засунула в рот первую порцию таблеток.
Выражение страха и ужаса, появившееся на лице ее мамы, Стейси запомнила навсегда. Она бормотала что-то абсолютно бессмысленное, но мать смогла понять суть проблемы.
– Значит, ты хочешь умереть, потому что тебе больше нравятся девочки?
Стейси помнила, что сначала она затрясла головой, а потом произнесла слова, которые разбили сердце ее мамы:
– Нет, я хочу умереть, чтобы мне не надо было объяснять тебе, что мне больше нравятся девочки.
Девушка запомнила боль в глазах матери. Но потом она почувствовала ее крепкие подбадривающие объятия. «И эти объятия остались со мной навсегда», – подумала констебль с улыбкой. Тогда они заключили пакт о том, что между ними не должно быть никаких секретов, и Стейси никогда его не нарушала. Время от времени Ма спрашивала, не появился ли у нее кто-то «совсем особенный», кого ее дочь хотела бы пригласить домой. К сожалению, такие люди не появлялись, но, если они появятся, Вуд не будет колебаться ни минуты.
Теперь, оглядываясь назад, Стейси было сложно поверить в то, что она хотела свести счеты с жизнью из-за своей едва проклюнувшейся сексуальности, но в те времена это желание поглотило ее полностью, и она видела в нем единственный выход.