Ким не могла понять, действительно ли между ними установился этот неприязненный мир, или ей только так кажется. Несмотря на гробовое молчание, по ее ощущению, враждебности в машине стало меньше.
Она никогда ни одной живой душе не рассказывала о том, что произошло между нею и Томом в раздевалке, или о том, что привело к этому. В тот день человек, который сейчас сидел рядом с ней, был совершенно не похож на самого себя. Она чувствовала, что с ним что-то происходит. Тревис был задумчив и сдержан до тех пор, пока тот наглый молокосос не плюнул в него. Ким знала, что большинство офицеров полиции предпочли бы получить удар, чем плевок. Но это не оправдывало того, что ее коллега прижал мальчишку к стене и стал колотить его в живот. И он продолжал бы бить этого наркоторговца, если б она вовремя не оттащила его. Группа поддержки появилась всего через несколько секунд. По дороге в участок Тревис отказался с ней разговаривать.
Если б тогда Стоун знала правду, она, может быть, не пошла бы за ним в раздевалку, требуя объяснений. Может быть, она дала бы ему время, необходимое для того чтобы успокоиться, о чем Тревис молил всем своим видом, прежде чем наброситься на парня.
Ким припарковала машину. Ее спутник, как это теперь было заведено между ними, не стал дожидаться, пока она ее запрет. Но, сделав всего пару шагов, он остановился и подождал ее.
– Послушай. Насчет… – заговорил Том, но тут зазвонил телефон Стоун, и он замолчал.
– Уже идем, – сказала Ким, увидев имя доктора Эй на экране.
– А вы сейчас где? – задыхаясь, спросила та.
– Входим в больницу, – ответила инспектор.
– Так вот, вам надо не идти, а бежать сюда…
Археолог разъединилась, и Ким ускорила шаги.
– Послушай, Стоун, я хочу кое-что сказать… – снова подал голос ее коллега.
Но как ни хотела Ким услышать то, что Тревис собирался произнести, это могло подождать.
А вот доктор Эй – нет.
18 октября 1989 года
После того как Дебору увели, комната погрузилась в полную тишину.
Джеймс считал, что с того момента прошло около часа, но время играло с ним в странные игры. Казалось, он заразился окружающим его мраком, который проник в его мозг через уши и оставил в нем путаницу мрачного смятения.
Джейкоб ни разу не пил после того, как его напоили водой с наркотиком, и даже приблизительно не помнил, когда ел в последний раз. Усталость, голод и страх вытягивали из него остатки энергии, но он знал, что должен быть готов использовать любую появившуюся возможность.
Они неизбежно придут за ним, и он должен быть готов к этому.
Заставив себя встать, Джейкоб стал по очереди разминать ноги, а потом поднял вверх связанные руки, чтобы облегчить напряжение в мускулах спины и плеч.