– Тогда выговорись, Кев, – ответил Брайант. – Если тебе есть что сказать…
Стейси откинулась на стуле и нахмурилась. При расследовании некоторых дел между этими двумя сержантами, случалось, возникал некоторый антагонизм, но сейчас в воздухе физически ощущалась настоящая ненависть.
Доусон подался вперед, принимая вызов Брайанта:
– Это ведь ты ни хрена не сказал в присутствии этого подонка, который не такая уж безобидная пташка. Как ты вообще можешь сохранять такое спокойствие в присутствии такого мерзкого, гнусного…
– Кев, ты действительно веришь в то, что мы смогли бы вправить ему мозги? – терпеливо спросил Брайант.
– Нет, но…
– Послушай, я ненавижу всех, кто считает нормальным пить алкоголь и садиться за руль. Я ненавижу всех, кто считает возможным вступать в половую связь с детьми. Я ненавижу каждого мужчину, который считает, что ему позволительно изнасиловать женщину. Этот список можно продолжать до бесконечности, и я ненавижу их всех, но я не в состоянии всех их поставить к гребаной стенке, правда?
Стейси вытаращила глаза, услышав, как ругаются ее коллеги. Пока Брайант говорил, его голос становился все громче и громче. В том, что он забыл про свою обычную сдержанность, было что-то пугающее. Ведь это именно его невозмутимая манера держаться обычно удерживала их всех в рамках.
«Какая, черт побери, кошка пробежала между этими двумя?» – подумала Вуд. И где босс, чтобы привести их в чувство? Обычно для того, чтобы снять напряжение, Ким хватало одной фразы.
– Кто будет его допрашивать? – спросила констебль, стараясь отвлечь внимание сержантов друг от друга.
– Я, – сказал Доусон.
– Я сам, – одновременно с ним произнес Брайант.
Отлично; то, что надо. По мнению Стейси, любой из них оказался бы настоящим бедствием. Этому Гэри Флинту удалось довести их обоих.
– А что, если это сделаю я? – предложила девушка.
– Обойдешься! – огрызнулся Доусон.
Вуд почувствовала, что начинает терять терпение.
– Сам обойдешься, – ответила она, заметив, как его рука сжала ручку. – Он и так уже ухитрился вывести тебя из себя.
– Прости, Стейс, но тебя я даже близко к нему не подпущу, – повторил Кевин.
Девушку разозлила бесповоротность его слов. Он не имеет никакого права указывать ей, что делать. Да, он – сержант, а она – констебль, и официально его положение выше, но они никогда не играли в эти игры.
– Кев, я, черт тебя подери, офицер полиции, который… – зашипела Вуд на своего коллегу.
– А он – кусок вонючего дерьма, которого надо сначала лоботомировать[57], а потом сварить в кипятке, как лобстера.
– Брайант? – Стейси обратилась за помощью к второму сержанту.