– Да, жил в Тегеране…
– Адрес, скажи свой домашний адрес.
Пленник назвал улицу и номер дома и сам испугался своих слов, пожалел о сказанном. А вдруг они смогут выкрасть жену и детей? От этих зверей всего можно ожидать… Ну разве не мог он соврать…
– Мне сказали, что ты прекрасно знаешь английский. Где ты его учил?
– В университете… говорил на нем, когда был в командировках, писал доклады и лекции…
– Это ты вынес из-под бомбежки Хусейна? – продолжил допрос боевик.
– Я…
– Зачем ты это сделал? Ведь он хотел убить тебя, вон, отстрелил тебе палец…
– Пути Аллаха неисповедимы…
– Да будет свято имя его.
Командир замолчал и, о чем-то думая, стал пристально разглядывать пленника.
– Сейчас ты пойдешь в баню, хорошо вымоешься, потом тебя оденут и накормят. Это тебе, – он кинул к ногам пленника несколько монет. – Подстригись и побрейся.
– Сбрить бороду? – удивился Мохаммед.
– Да, совсем. Будь таким, как у себя дома в Иране… Завтра утром – ко мне… Ибрагим! – крикнул он, и в палатку тут же вбежал исполинского роста, вооруженный до зубов боевик, видимо, личный охранник командира. Лицо его – словно конь копытом прошелся – было тупым и свирепым.
– Отведешь его в баню, пусть помоется, потом найди для него приличную одежду, накорми и отведи к парикмахеру. Смотри, чтобы не сбежал… И больше никаких побоев…
Не прошло и двух часов, как Мохаммед преобразился. Он уже забыл, как пахнет мыло, какими чистыми и отглаженными могут быть рубашка и брюки обычной, а не три четверти длины, что вместо разновеликих деревянных сандалий-стукалок на босу ногу можно носить носки и кроссовки, быть аккуратно подстриженным, побритым и сытым не только хлебом и водой. Едва ли не каждый боевик в лагере оглядывался на него и не узнавал. А он, вознося благодарственные молитвы Аллаху, мучился, искал и не находил ответа на один-единственный вопрос: что еще задумали бандиты, какое изуверство, для чего вернули ему человеческий облик?
Рано утром он уже был у командирской палатки. Здесь же толпились полтора десятка вооруженных боевиков, с интересом разглядывавших цивильно одетого и безоружного Мохаммеда. Вскоре они вошли в палатку, больше часа о чем-то совещались, затем с деловым видом рысью разбежались по лагерю. Через четверть часа после их ухода позвали пленника. Он вошел и встал у полога, привычно опустив голову. На сей раз в палатке было трое – все знакомые лица: полевой командир Хашим, штабист и Ибрагим.
Хашим смерил вошедшего придирчивым взглядом и удовлетворенно прищелкнул языком.
– Теперь твоим хозяином будет Ибрагим, – назидательно, командирским тоном заговорил он. – Слушаться его и выполнять все команды. Попробуешь сбежать – убьют, как собаку… Сам стрелять умеешь?