Глава 30
Парадокс конспирации
– Так как же прикажете это понимать?!
Обычно спокойный и выдержанный генерал-лейтенант Службы внешней разведки Николай Константинович Гарушкин был вне себя от злости и, что крайне редко с ним случалось, устроил крутой разнос своим коллегам из контрразведки, которых специально пригласил в свой кабинет в Ясенево, хотя формально и не был их начальником.
– Я еще могу понять этих ребят из группы захвата, – резко продолжал он. – Они прекрасно сделали свое дело, задержали шпиона, доставили, куда надо, и успокоились… Но вы-то, вы!!! Или уже забыли разработку Огородника?! Так перечитайте Юлиана Семенова «ТАСС уполномочен заявить…».
Генерал раздраженно ходил по своему просторному кабинету, а понурые гости из ФСБ – Гужевой, Сиддиков и Моруженко – сидели за столом для совещаний, опустив головы и нервно кусая губы.
– И ведь что обидно, – запальчиво продолжал генерал, – так прекрасно начали дело… Моментально шпиона выявили, перехватили информацию о тайниковой операции, установили место закладки, вынудили объекта провести изъятие тайника, взяли его с поличным и так лоханулись на самом последнем этапе! Ведь он же тепленький был, готовый все нам рассказать и выполнить любое наше поручение… А что теперь?..
Гарушкин остановился, сложил на груди руки и, раскачиваясь с пяток на носки, недовольно взирал на своих гостей.
«Наверняка они уже по полной огребли от своего руководства, – подумал он, – да и сами все прекрасно понимают… И все же, так проколоться!»
– Мы все предусмотрели, – вступился за своих подчиненных генерал-майор Гужевой, – и предполагали, что у него мог быть яд… Переодели полностью, все вещи изъяли… Даже врач-реаниматолог в нашей бригаде был.
– И что?
– Против такого яда все средства бессильны…
– Ну а сигареты, сигареты? – не унимался разведчик, он хотя и пытался, но никак не мог погасить в себе досаду и злость. – Почему ему дали возможность закурить из собственной пачки? Ведь знали, что он курит… Не могли свои предложить той же марки?
– Да были у нас сигареты, были, те же самые «Житан»…
– Ну, так в чем же дело?
– Купились мы все… его личной трагедией прониклись… – не то оправдываясь, не то сожалея, негромко произнес Моруженко.
– Да, про горячее сердце вспомнили, а про холодную голову забыли, – с издевкой вспомнил Гарушкин уже изрядно подзабытую фразу Дзержинского о чекистах.
Николай Константинович замолчал, давая себе остыть, и вдруг понял, что на месте этих ребят, прекрасных оперработником, тоже, наверное, не смог бы остаться равнодушным к личной трагедии предателя. Безусловно, Коржавцев – изменник, шпион, но ох как надо было понять его душевное состояние, дойти до самой сути. К тому же понять – еще не значит простить. Вот уж, действительно, чтобы победить противника, его нужно знать даже лучше, чем самого себя…