Прекрасный вид природной красоты, рукотворного богатства и грациозного архитектурного совершенства открылся перед ним в предвечернем мареве. На первой береговой линии лагуны стояли небольшие – от трех до шести этажей – особняки с небольшими кафе, офисами и бизнес-центрами на первых этажах. Вторую линию побережья занимали стройные жилые высотки этажей в тридцать. Зеленовато-голубая водная гладь была расчерчена геометрически строгими линиями причалов с пришвартованными белоснежными яхтами, от элегантной изысканности которых и утонченных обводов рябило в глазах так же сильно, как и от их стоимости.
Прямо перед собой метрах в пятидесяти Дэни увидел небольшой мостик, у перил которого стояли Мохаммед и Майкл. Судя по всему, они только что встретились.
С абсолютно безразличным видом поджарый американец свернул по тротуару налево и вошел в первую попавшуюся стеклянную дверь небольшого здания, увенчанного изящной ротондой. В центре просторного зала располагался газон в форме восьмиконечной звезды с коротко подстриженной травой и живой композицией из пальмы и бамбука посередине. Широкий мраморный бордюр, который вполне можно было использовать вместо скамейки, опоясывал цветник. Рядом стояли небольшие круглые банкетки. По периметру зала располагались двери небольших офисов.
Здесь было пусто и прохладно. Лишь какой-то молодой мужчина в джинсах и легкой светлой куртке сидел на бордюре цветника. На плече – небольшая сумка-портфель на длинном ремне, в руках фотоаппарат из разряда мыльниц, но со съемным объективом, который позволял делать неплохие фотографии даже на весьма приличном расстоянии. «Какой-нибудь заезжий турист из близлежащих арабских стран», – подумал Дэни.
– Хай! – Беззаботно поприветствовал он незнакомца и, обмахиваясь, словно веером, своей шляпой, уселся на банкетку рядом с бордюром, опоясывающим клумбу, как раз напротив широкого и высокого, почти от самого пола до потолка, окна. С этого места он прекрасно видел и мостик со «сладкой парочкой» «М and М», как окрестил Дэни Мохаммеда и Майкла, и своего визави на бордюре газона.
В ответ турист мотнул головой, смерил американца быстрым, отнюдь не приветливым взглядом, поднялся со своего места и направился к выходу. Дэни понял, что этот араб совсем не обрадовался, если не сказать больше, его появлению. Все выглядело так, будто присутствие постороннего человека помешало ему делать какое-то важное и неотложное дело, хотя ничем особенным он вроде бы и не был занят. «Странно… – мелькнуло в сознании разведчика, – чем я ему не понравился, да и вообще, что он тут делает?» Выйдя на набережную, незнакомец огляделся и подошел к небольшому кафе, где под тентами стояла пара столиков. Он выбрал тот, который, по его мнению, находился вне поля зрения американца. Но это было не так. Пересев на один из лучей мраморного бордюра, Дэни прекрасно мог наблюдать и за мостиком, где проходила встреча, и за недовольным арабом, хотя сам был полностью скрыт зеркальными стеклами окон от посторонних взглядов с улицы.