-Да не особо. Они же знают, что от таможни до Стяжинска всего пять часов пешим ходом идти. И не по бурелому какому, а по дороге. – Пожал плечами стрелец, нашедший дополнительный приработок. – Уж столько-то любой потерпит, от голода не помрет. И потом, я за свежую краюху ломлю куда меньше, чем засевшие на таможне писари за каменной твердости сухарь, который и не угрызешь.
-Это да, чиновничья братия там на редкость наглая подобралась. – Вздохнул Олег, разминая затекшую от долгого сидения в одной позе шею и заодно в очередной раз рассматривая внутреннюю обстановку комплекса из полутора десятков строений, служащих для фильтрации и сортировки тех, кто хотел въехать на территорию Возрожденной Российской Империи. Или выехать из неё. В теории половина этих зданий должна была принадлежать китайцам, ведь сразу за воротами начиналась территория империи Золотого Дракона. Вот только зарубежных коллег российские пограничники уже года два не видели. А потому потихоньку заняли все постройки и когда представители власти из соседнего государства все-таки вернутся к исполнению своих обязанностей, им скорее всего предстоит для начала заняться строительными работами. – Видимо за то сюда и сослали. Работы много, а прибытка чуть. За ту неделю, которую мы тут сидим, всего один купеческий обоз и видели. И тот, по-моему, в наши края заехал случайно.
-Они свое все равно урвать ухитряются. – Пожал плечами Ефим, почесывая заросший густой бородой подбородок. Вести разговор на отстраненные темы и сидеть на свежей травке, отлынивая от поддержания порядка на выделенной территории, боевой маг и стрелец могли свободно. Преступники к месту, где находились вооруженные солдаты, а добычи ожидать не приходилось, по своей воле бы не пошли. Зачем, если по лесу можно границу пересечь где твоей душе угодно? Солдаты любой из крупных фракций Китая нападению на русский военный объект и неизбежным после такого действия проблемам предпочли бы выстрел крупной дробью себе в задницу. Нежить буйствовала в центральных и южных регионах Империи Золотого Дракона, за тысячи километров от границы. Монстры, населяющие заповедные леса, вокруг настолько плотно освоенных людьми территорий оказались выбиты. А если бы кто и забрел, то на высоких пятиметровых стенах стояли пушки. Пусть и всего двенадцать, по три штуки на каждую сторону света. – Тех, кто совсем отощал и работать не может, в бараках придерживают и подкармливают. А потом с приехавших их похолопить и морем вывезти дельцов деньгу берут.
Гостям из сопредельного государства на территории России были, в общем-то, неподдельно рады. На таможне пускали всех. Просто самые нищие, не способные уплатить положенный сбор, автоматически записывались в крепостные. Впрочем, поскольку они в своей массе являлись крестьянами или мелкими ремесленниками, для них ничего и не менялось. Ну, если не считать необходимости принять православие и выращивать пшеницу вместо риса. Напротив, жизнь возвращалась в привычную колею с плотно сидящим на шее господином, отбирающим большую часть доходов. Баржи, периодически завозящие на Дальний Восток ссыльнопоселенцев, уходили обратно груженные еще большим количеством народа. Располагающие некоторыми капиталами персоны либо находились на территории России сколько их душе угодно, ежемесячно отстегивая по три десятка серебряных монет в пользу казны, либо могли стать её вольными гражданами с соответствующими правами и обязанностями, а дальше должны были крутиться как хотели. Естественно, к обладателям больших кошельков или магических сил подход оказывался совсем иным. Тех могли сходу зачислить либо в сословие купцов, стоящее лишь чуть-чуть ниже дворян, либо и вовсе подтвердить им аристократический статус. Но этим уже занимались не на таможне, а в Стяжинске. Обитатели же стоящего на границе контрольно-пропускного пункта перед столь высокими гостями, частенько располагающими многочисленной охраной, лишь кланялись и лебезили.