Вообще, знающим людям хорошо известно, что многих из тех, кто ездит на работу в летние лагеря – независимо от возраста – греет именно мысль о пикантных приключениях. Свежий воздух, другая обстановка, новые люди… Когда я была совсем юной, я тоже не упускала случая «замутить романчик» с каким-нибудь молодым человеком – физруком или вожатым… Но с некоторых пор такие «курортные романы» стали мне не очень интересны. Что может быть в этом захватывающего, романтического и необычного – «добыча огня трением» с коллегой где-нибудь под сосной? Чего доброго, от него потом еще и не отделаешься. Нет, совсем не об этом были теперь мои грезы… Хотелось чего-то настоящего. После разрыва с Глебом у меня не было серьезных отношений, а те, которые я пыталась завязать, неизменно приносили разочарование. И мне пришлось стать «монахиней». В этом не было никакой принципиальности или морального аспекта – просто я не хотела испытывать пустоту после близости. Эта пустота – она была хуже всего. Раз за разом я с горечью понимала, что только зря потратила свои эмоции. Конечно же, мое безупречное поведение злило недоброжелателей, и они сочиняли про меня байки одна нелепее другой. А меня это все только забавляло… Но порой, в холоде одиноких ночей, приходила тоскливая мысль – неужели я больше не испытаю любви? Не почувствую восторг, вдохновение и полет от близости с мужчиной? И страшно становилось от этого…
И вот теперь, под влиянием посетившей нас Венеры-Афродиты, я долго не могла уснуть, и странные, смутные мысли бередили мою душу. Я чувствовала волнение, и жар то и дело приливал к моему животу, и щеки мои горели. Но это не было тем, что писатели-классики называли «любовным томлением». Туманные образы проносились в моей голове, но мне не удавалось уловить их и проанализировать. «Будь что будет…» – думала я, засыпая, и сердце наполнялось негой, теплом и спокойствием…
Княжна Елизавета Волконская, штурм-капитан ВКС Российской Империи.
Да, господа, день был насыщенным, но вечер превзошел все мои ожидания. У меня аж волосы на голове зашевелились, когда к нам прямо из воздуха явились Гермесий с Афродитой. И хоть предупреждал меня отец Александр о том, что такое явление скорее всего состоится, но для меня оно все равно стало неожиданностью и шоком. Возвышенно книжное представление об олимпийских богах, со спокойствием вкушающих амброзию и с олимпийским равнодушием взирающих на кипящие внизу человеческие дрязги и свары, вдребезги разбился о грубую реальность. Боги жрали винище и гороховую кашу, при этом портили воздух и рыгали, затевали интриги из-за власти, а богиня любви и красоты уединилась для любовных утех с двумя мужиками сразу, причем одним из них был мой техник и старый девственник Андрюша Пихоцкий. Это на словах он ловелас хоть куда, но я-то чувствую, что раньше он голых женщин видал только на картинках в мужских журналах. Да и Антон из отряда Серегина тоже был не лучше. Боже, да чтобы иметь что-то с такими, да еще сразу с двумя?! Пусть лучше я просто умру!