– Успокойтесь, Елизавета Дмитриевна, и не мешайте мне любоваться на ваши прелести, – сказал я своей супружнице, – во-первых, Отец звонил мне по телефону, так что не мог наблюдать вашего неглиже. Во-вторых, вряд ли его интересуют ваши прелести. Думаю, что ему и так перепадает частичка от каждого такого акта большой и чистой любви, ведь иначе зачем ему создавать людей такими чувственными, а потом еще и бороться среди них с извращениями…
– Ох, Сергей Сергеевич, – расслабившись и приоткрыв те самые «прелести», томно произнесла Елизавета Дмитриевна, – вы такой умный… Я, думаю, что если Отцу нравится то, как мы любим друг друга, так давайте же повторим для него на бис последний наш сеанс. Идите же ко мне, Сережа, и обнимите свою Лизоньку.
Я ее обнял, и мы действительно повторили все на бис, а потом еще раз, и еще. В результате, когда мы, наконец пресытившись любовью, оделись и вышли из Башни Силы во внутренний двор, солнце уже стояло в небе высоко. Увидев его, наши тени стыдливо спрятались у нас под ногами от его палящих лучей.
Вся площадь, за исключением самого фонтана, была заполнена амазонками, будущими «волчицами», а также «дикими» и «ручными» лилитками. Совсем рядом со входом в нашу башню застыло уже освященное борьбой алое знамя 119-го стрелкового полка и сжимала руками его древко никто иная, как первая наша амазонка Агния, а рядом с ней, как почетный караул – Артемида, Гретхен и Ефимия. Как только мы с Елизаветой Дмитриевной остановились, осматриваясь, так и эта знаменная группа начала проталкиваться в нашу сторону через плотную толпу, которая охотно расступалась перед ними, смыкаясь потом позади.
Кое-где в женской толпе встречались редкие вкрапления мужчин – их составляли курсанты и офицеры из группы майора Половцева, мои парни, а также отдельные тевтоны. К счастью, что отдельные. А я еще волновался, что мое обаяние не влияет на воинов-мужчин. Влияет, но только значительно медленнее, чем на женщин-воительниц, которые в первую очередь видят во мне потенциального партнера и лишь потом Бога Войны.
Полностью разукомплектовать тевтонские полки я не собирался. Все кто-то должен оставаться в этом мире и продолжить чистить его от скверны. К моему, то ли облегчению, то ли огорчению, Гретхен тоже оказалась захваченной моим влиянием – а значит, планам оставить ее в этом мире не суждено сбыться. Несмотря на такое обилие народа, тишина стояла просто гробовая. Народ, большую часть которого представляли женщины, просто терпеливо ждал непонятно чего. И вот Агния со знаменем пробилась к нам с Елизаветой Дмитриевной и замерла рядом…