Селивёрстов, тем временем, негромко что-то сказал городовому. Тот козырнул.
– Прошу, Андрей Павлович, – сделал приглашающий жест штабс-капитан и первым направился к двери.
– Никодим Митрофанович! – проходя в здание, ухватил за рукав провожатого Сосновцев. – А год-то у нас сейчас какой?
– Одна тысяча девятисот первый, батенька. Октябрь, двадцать первое число.
– Ё-ё-ё!.. – не сдержался Андрей. Вот вроде и ждал уже чего-то подобного, а в голове всё равно всё смешалось. Это куда же его занесло? Это как же возвращаться обратно-то? Ну точно, фальшивый городок, съёмки исторического фильма. Вот сейчас покажется режиссёр с ассистентом, послышится жужжание камеры. Хлопнет хлопушка – снято! Дубль второй!..
Вместо этого его провели в типично казённое помещение. Лавки у стен, конторка и два стола под тёмным сукном с писчими приборами – массивные чернильницы, перьевые ручки, пресс-папье. Бумаги на столах в серых папках с подвязками, надписи на обложках с затейливыми завитушками. Тяжеленные фолианты в книжном шкафу у дальней стены. Шкаф тоже тяжёлый, резной, то ли дубовый, то ли из граба – на века.
От конторки отошёл высокий моложавый мужчина с гладко зачесанными назад волосами и аккуратными усиками. Сюртук его более походил на мундир: тёмно-серый, двубортный, с чёрным бархатным воротником. На плечах погоны со звёздочками.
– Наше почтение, Никодим Митрофанович! Давненько к нам не заглядывали. По делам или в гости? На огонёк, так сказать?
Чувствовалось, Селивёрстова здесь знают, притом под радушием и любезным обращением явственно проглядывала существенная доля уважения.
– Здравствуйте, Михаил. Осмелюсь надеяться, что по делу. Амвросий Потапович у себя?
– Его высокоблагородие частный пристав сейчас прибудут. Присаживайтесь, господа. Никодим Митрофанович у нас любитель сигар, а вам, молодой человек, могу предложить папиросу. Не желаете ли?
Он достал коробку с надписью «Магнолия» и цветком на этикетке. Видно, менты всех времён налаживают контакт с подозреваемыми через курево. Андрей вспомнил пособие «Как залезть…» и отказался.
– Вольному воля, – легко согласился мужчина и спрятал папиросы в карман. – Табак нынче, видите ли, стоит недёшево. В управлении выдают по разнарядке три коробки в месяц, но для курильщика – это слёзы…
В это время из боковой двери вышел дородный господин. Благородная седина в шевелюре, роскошные усы с бакенбардами, особая стать и спокойная, неторопливая уверенность выдавали в нём начальника. Глазастый Сосновцев углядел, что звёзд на погонах у него нет, зато на стоячем воротнике мундира – петлицы, шитые серебром. На груди блестела медаль «За непорочную службу в полиции». Михаил как-то сразу подтянулся – не в струнку, но заметно. Чиновник, в свою очередь, окинул Андрея быстрым взглядом и едва заметно кивнул.