Я поднял руку, и над центральной площадью залитого кровью Перекопского замка повисла тишина, как когда-то, когда я перед башней Силы в заброшенном городе принимал свой первый Призыв.
– Все, кто хочет носить оружие и сражаться с врагом, – громко произнес я, – неважно, кто это – мужчина, женщина или ребенок, какой он веры и какого народа, должны отойти по правую часть двора от меня. Те, кто хочет уйти отсюда домой, жить мирной жизнью и больше не вспоминать об этом кошмаре, должны отойти на левую часть двора. Делайте выбор прямо сейчас, и не жалейте потом о своем выборе, потому что каждый получит свое сполна…
Мгновенная тишина – и бурлящее броуновское движение охватило площадь. Большая часть народа – примерно две трети, а то и три четверти (в основном русские, литва и поляки), кинулись направо, а остальные налево. Конечно, среди тех, которые выбрали службу, скорее всего, имеется немало карьеристов и приспособленцев, но неискренне присягу принять невозможно, а последствия такой попытки, с медицинской точки зрения, трудно предсказуемы – возможна и смерть на месте, и хроническое слабоумие, но ведь я же не зря предупреждал всех, чтобы они никогда не жалели о сделанном выборе. Роскошь индивидуальной работы сейчас не для нас, поэтому будем принимать клятву коллективно, тем более что священное красное знамя уже вынесли и поставили рядом со мной.
Как когда-то давно, когда это было в первый раз, я вынимаю из ножен меч Ареса и вздымаю его острием вверх, отчего его лезвие даже при свете дня начинает светиться. При этом меня дополнительно разжигает то, что передо мной в огромном большинстве не лилитки и «волчицы» (то есть, в силу своего происхождения, чистые листы), а уже сформированные личности людей, пусть и живших за четыреста лет до меня, но по сравнению со всеми прочими, с кем мы уже имели дела, такие родные и знакомые, как собственные родители, или, в крайнем случае, деды и бабки.
– Знайте, – громко и отчетливо говорю я, и мои слова громом разносятся по крепости, где только что бушевала жестокая битва, – что я клянусь убить любого, кто скажет, что вы все вместе и по отдельности не равны мне, а я не равен вам. Я клянусь убить любого, кто попробует причинить вам даже малейшее зло, потому что вы – это я, а я – это вы, и вместе мы сила, а по отдельности мы ничто. Я клянусь в верности вам, и спрашиваю – готовы ли вы поклясться в ответ своей верностью мне и нашему общему дело борьбы со злом, в чем бы оно ни заключалось?
Пока я произносил слова клятвы, меч светился все сильнее и сильнее. Закончив говорить, я левой рукой взял край знамени и приложился губами к нагретому солнцем алому шелку.