Предыдущим владельцам этого добра оно больше не понадобится. Даже если кто-то из этого семейства и выжил, то он бредет сейчас пешком по пыльным дорогам к перешейкам, имея при себе только то, что можно унести на руках. Все остальное осталось в домах и досталось новым хозяевам, то есть нашей корпорации. Как оказалось, мне тоже, как и всем прочим руководителям с правом принятия самостоятельных решений, тоже положен такой маленький уютный домик с садом и услужливой грекоговорящей прислугой, которая называет меня Мэри-ханум и готова исполнить любые мои капризы. Ну, капризов у меня немного, жизнь и работа с Серегиным приучила меня к скромности и умеренности, поэтому мне достаточно крепкого кофе со взбитыми сливками по утрам и мягкой гостеприимной перины вечером.
Чтобы мне не было скучно, я попросила, чтобы со мной могли жить обе мои подруги, вместе с которыми мы попали к Серегину, и моя служанка-воспитанница Руби, которой теперь больше ничего не надо было делать, кроме того, чтобы носить за мной ридикюль с письменными принадлежностями, а когда я работаю с документами, то по мере необходимости подавать те или иные бумаги. Хорошо хоть, на контейнеровозе из иного мира нашлось все необходимое для нормальной офисной деятельности, а то пришлось бы мне писать очиненным гусиным пером на пергаменте. Там имелись даже персональные компьютеры того мира – примерно такие же с виду, какие у нас были лет двадцать назад, массивные, громоздкие с мониторами на электронно-лучевых трубках; но электричества* в нашем хозяйстве как не было так и нет, поэтому все это богатство пока пылится втуне.
Примечание авторов: * Мэри пока просто не в курсе, что, обосновавшись в Бахчисарае, Серегин в ближайшее время планировал, использовав масс-конвертер одного из идущих под списание легких шатлов, оборудовать там собственную электростанцию для повышения комфортности жизни, в связи с ограничением использования магических заклинаний в мирах с низким уровнем магии. Тем более что Бахчисарайского фонтана, который они планировали заселить еще одним отпрыском Духа Фонтана, пока нет, и артезианскую скважину под него требуется еще пробурить.
Я, конечно, очень привязалась к девочке, которая уже почти полгода является моей неотъемлемой тенью, но меня очень беспокоит то, что я никак не могу разговорить ее на тему ее прошлой жизни – в смысле, жизни до мира Подвалов и Тевтонбурга. В любом случае, она не может быть уроженкой мира, который Серегин называет миром Подвалов, потому что там нет ни одного государства или народа, население которого говорило бы по-английски. Более того, Анастасия, которая в прошлом была русской принцессой и произношение которой ставили лучшие учителя, говорит, что у девочки такой же акцент уроженки Новой Англии, как и у меня самой.