10 июля 1605 год Р.Х., день тридцатый, полдень. Крым, Бахчисарай, дворцовый зиндан.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, Великий князь Артанский.
В рамках разгрузки тридевятого царства от разного непотребства мы перевели Марию Нагую и Василия Романова в Крым их родного мира и упрятали в бывший ханский, а теперь мой личный, зиндан – то есть тюрьму. Устроена она не как у людей (то есть европейцев) – с железно-дубовыми дверями, засовами, замками, зарешеченными окошками и всем прочим, а как прикрытая навесами цепь выложенных кирпичом ям кувшинообразной формы и трехметровой глубины, куда узников спускают на веревках и таким же образом поднимают обратно. В одной такой яме сейчас сидит Марья Нагая, в другой обитает Василий Романов, в третью я определил Семена Годунова. Для полной коллекции в нашем паноптикуме пока не хватает только скрывающегося где-то Василия Шуйского и старшего брательника другого Василия (который самозванец), монаха Филарета, в миру боярина Федора Никитича. Этот скользкий как лягушка кадр тоже может рассказать много интересного.
Кстати, о Семене Годунове (произносить с одесским акцентом). Едва Колдун наложил на него заклинание Правды, а герр Шмидт начал задавать вопросы – информация, связанная с подоплекой Смуты, полезла из этого типа густым и зловонным потоком. Ну и какая разница в том, стали ли события, приведшие к Смуте, результатом злоумышления польского, германского, шведского, татарского и турецкого шпиона Семена Годунова или же все делалось по его же скудоумию и из сугубо меркантильных интересов? Результат-то для страны одинаков, и наказание тоже должно быть эквивалентным. Именно Семен был инициатором репрессий против Романовых в 1601 году. Именно он негласно приказал до смерти морить голодом сыновей Никиты Романовича Захарьина от второй жены в ссылке, в то время как царем им было определено вполне приличное содержание, что впоследствии и сделало из Василия Самозванца. Именно Семен «проморгал» заговор Шуйских и отравление Бориса Годунова, в надежде, что задавленный матерью молодой и безвольный Федор Борисович не помешает ему развернуться во всю широту души, устанавливая режим личной власти.
Но уже первые его решения – не молодого царя Федора, не вдовствующей царицы Марии – а именно его, Семена Годунова, привели к лавинообразно расширяющемуся бунту, охватывающему все новые и новые области государства и части войска. Хаос и шатания, которыми воспользовался сидящий тут же Самозванец, а через него и польский король с ксендзами, были делом рук этого мелочного человека, за всем видевшего свою частную выгоду. Прав был герр Шмидт – такие кадры годятся только на то, чтобы стеречь пленных в концлагерях, хотя я бы ему и этого не доверил. Поэтому, в свете новых веяний, за вины многие, как только отпадет в нем нужда как в свидетеле, приговорен будет Семен Годунов к скармливанию злым тираннозаврам. Dixi!