Историческая справка: * По правилам православной церкви действительны могут быть только четыре венчания, и сын от седьмого брака не более законен, чем любой отпрыск, прижитый от сожительницы. Отец может признать такого сына и выделить ему содержание, но законных прав на престол у него не больше, чем у любого другого подданного московского царства. В очередь к Земскому собору – и только он может решить царевич этот Дмитрий или нет.
Короче, едва помер папенька, как все начало расползаться как прелые онучи. Верные до того законному государю бояре и воеводы принялись перебегать на сторону вора и самозванца, народ принялся роптать, желая улучшения своей доли, на украинах снова, как во времена вора Хлопка, зашевелились казаки и беглые холопы, а за ними встали в боевую стойку войска Речи Посполитой, Швеции и Крымского ханства, готовые терзать ослабевшую и погрязшую в междоусобицах Московию.
Первого июня (по юлианскому календарю) толпой москвичей во главе с боярами-изменниками Никитой Плещеевым и Гаврилой Пушкиным была арестована не только семья бывшего царя, но и многие родственники – как со стороны Годуновых, так со стороны Скуратовых-Бельских*. Другие же родственники – такие, как Богдан Бельский, двоюродный брат Марии Годуновой – напротив, перешли на сторону вора и самозванца, и принялись служить ему с такой горячностью как будто это был их законный государь.
Историческая справка: * Супруга Бориса Годунова Мария Григорьевна (в девичестве Скуратова-Бельская) приходилась дочерью всесильному в свое время Малюте Скуратову.
Время подходило к заутрене, и ворочающийся на мягкой постели в утренней полудреме юный свергнутый царь соизволил наконец-то открыть глаза – и тут же замер от ужаса. Опочивальня была едва освещена тусклым огнем лампадки, но стоящий прямо возле его ложа мужичина, странно одетый, при вложенном в ножны мече и гладко выбритый, будто лях, был виден во всех подробностях, словно сам светился изнутри. Собственно, с того момента, как начались неустройства и власть начала утекать из рук Годуновых как вода между пальцев, юный Федор был уверен, что всех их рано или поздно обязательно убьют, потому что ни один самозванец не оставит в живых представителя предыдущей династии, разве что его сестра Ксения еще может представлять собой определенную ценность в смысле закрепления а Лжедмитрием прав на престол через брак с дочерью предыдущего царя. Но и это тоже сомнительно, потому что при Самозванце уже состояла юная полячка, положившая глаз… нет не на бывшего холопа и монаха-расстригу, а на престол Московского царства, на который она сама собиралась усесться тощим задом, а затем усадить туда своих детей.