Хорошо еще что никто не знает, кто он такой на самом деле, а то началось бы такое, что хоть святых выноси. Ведь официально он, Василий, умер больше трех лет назад и его возвращение к жизни сродни появлению на людях неупокоенного мертвеца вурдалака. Да он стремится убивать Годуновых, а ведь есть за что, потому что из пяти братьев сосланных вместе с ним Борисом Годуновым в Сибирь, в живых остались только двое – он сам и его старший брат Иван. Его члена одной из знатнейших боярских фамилий, в чьих жилах текла толика крови последних Рюриковичей, как простого холопа гнали пешим ходом в сибирский острог, по ночам надевая на него железа, а потом больше года держали в оковах как опасного злодея. Тут и агнец божий озвереет и зарыкает, аки лев. Спасибо сестрице Ирине, вышедший замуж за одного из Годуновых и в силу этого оставшейся на свободе. Она и спасла его, Василия, подкупила тюремщиков имитировавших его смерть и похоронивших в его могиле другого человека, тем самым давшего ему вторую жизнь.
Но все попытки Самозванца убрать патриарха Иова – сперва из Москвы, а потом и вообще из жизни – неизменно наталкиваются на разные неодолимые препятствия. После каждой такой попытки в Красное подбрасывались отрезанные головы покушавшихся и письма с предупреждением, что если Самозванец не угомонится, то голову отрежут и ему самому. Как это бывает, Василий видел, когда собрался посмотреть на казнь ближника и сродственника прошлого царя Семена Годунова. Никто ничего не успел понять, а палач оказался обезглавлен сам, Семен исчез, а у него полные штаны впечатлений от лицезрения господних ангелов, машущих тяжеленными двуручными мечами, будто это простые ивовые прутики. Правду люди говорят, что пана Копиньского, когда тот пытался войти в патриаршее подворье, такой вот ангел развалил одним ударом от плеча до пояса вместе с кирасой. А его приятелю и собутыльнику пану Мацеревичу, после гибели пана Копиньского убегавшего со всех ног куда подальше, тот же ангел на ходу отрезал оба уха – сначала одно, потом другое.
Нет, такой судьбы для себя Василий не хотел, но скачки за властью – это такое дело, что и страшно, и тошно, и кружится голова, но соскочить с этой коняшки выше твоих сил, ибо земля под копытами несется с такой скоростью, что сразу понятно, что расшибешься насмерть. И черт его дернул влюбиться в эту панскую дочку, стерву Маринку, несогласную выйти замуж за бедного изгнанника из своей земли, но вполне согласную отдать свое юное тело чудесно спасшемуся царевичу Дмитрию. Маринка хотела быть московскою царицей, а он, некогда боярич и царский стольник, с некоторой помощью со стороны польского короля должен был таскать для нее каштаны из огня. Каким он был дураком, когда решил, что польские хозяева позволят ему хоть на минуту усесться на престол одного из самых сильных государств Восточной Европы, пусть даже он и принял католическую веру. Чего только не сделаешь ради мести заклятым врагам почти уничтожившим твою семью.